Преподобный корнилий крыпецкий. Преподобный Корнилий Крыпецкий Самое известное пророчество святого

Как известно, Введенская обитель Корнилия Комельского взрастила в своих стенах многих иноков, которым в скором времени суждено было покинуть обитель пострига и основать новые монастыри; имена этих подвижников хорошо известны, и у историка Церкви может возникнуть обманчивое впечатление благостной гармонии, царившей между Корнилием и насельниками созданной им обители. Однако глухие свидетельства Жития преподобного, написанного его пострижеником Нафанаилом, говорят о принципиально иных взаимоотношениях, установившихся между рядовыми монахами, советом наделенных властью старцев и настоятелем монастыря.

Удивительно, однако обитель, устроенная молитвами и трудами преподобного Корнилия ‒ этот необыкновенно удачный административный и хозяйственный проект, возвысившийся над другими русскими монастырями своей эпохи и ставший центром притяжения наиболее талантливых, духовно одаренных молодых подвижников окрестных селений, – эта обитель в какой-то момент начинает свое существование опосредованно от преподобного, независимо от его прямой воли, и вступает в острый конфликт со своим устроителем. Однажды насельники Введенской обители почувствовали себя вправе не только оспаривать точку зрения Корнилия на внутреннее устроение основанного им монастыря, но и диктовать своему учителю условия, изменяя, в соответствии со своим пониманием целесообразности, как отдельные положения, так и общий дух Устава, составленного преподобным.

Обитель в какой-то момент вступает в острый конфликт со своим устроителем

В изображении конфликта настоятеля и старшей братии агиограф преподобного Нафанаил, находясь между молотом живущей под одним кровом с ним братии и наковальней железной и непреклонной воли преподобного, всячески стремится заретушировать размолвки, свести на нет существовавшие противоречия и представить разрыв Корнилия с основанной им обителью событием, обусловленным свободным выбором преподобного, а отнюдь не кознями враждебно настроенных монашеских группировок. Несложно понять книжника: Нафанаил, очевидно, не желал выносить из избы сор, который мог бы подорвать авторитет обители, а также боялся возможных репрессий со стороны Корнилиевых оппонентов, в руках которых в конечном счете оказалась, по всей видимости, Введенская обитель. В многолетнем противостоянии своенравию братии преподобный являл стойкость, силу характера и непреклонную волю, никогда не поддаваясь на провокации и игнорируя манипулятивные требования интриганов.

Что же давало Корнилию крепость в отстаивании своей правды? Без всякого сомнения, преподобный от природы был наделен сильной волей, а многие десятилетия, проведенные в сугубом монашеском подвиге, наполнили его духовной мудростью и дали чувство правоты, обоснованности тех требований, которые он предъявлял своим ропотливым ученикам. Наконец, деятельная инициативность по преображению окружающего мира, которая сопровождала Корнилия на протяжении всей его жизни, не раз помогала преподобному преодолеть кризисные ситуации: если задуманное не удается реализовать здесь, придется перенести свою деятельность в другое место. Однако думается, что основа этой крепости кроется в детских годах и воспитании, полученном юношей Корнилием в доме его отца.

Корнилий происходил из знатной семьи ростовских бояр Крюковых, а отец его Федор «не незнаем сый и самодержавному всея Руси». Стрый преподобного, брат его отца, Лукиан, «за много время дияческий чин державшу» при великой княгине Марии (в инокинях Марфы). В детском возрасте Корнилий вместе с родителями переезжает в Москву и со временем начинает помогать дяде в делах управления двором государыни: «бысть един от всех двора сея благоверныя великиа княгини Марии». С ранних лет Корнилий был вхож в княжеские палаты, и юность его протекала в изысканной роскоши. В молодости имея все мыслимые привилегии, Корнилий впоследствии с легкостью откажется от эфемерного блеска тленных мирских благ. Изведавший на своем опыте ненадежную радость богатства и знатного происхождения, преподобный не станет испытывать чувства неполноценности, ущербности и благоговейного трепета перед представителями власти и даже перед самим великим князем…

Личность мальчика во многом складывалась под влиянием дяди. Лукиан был для Корнилия примером в государственном служении, отношении к людям, поисках правды Божией и смысла жизни. Вот почему, когда дядя покидает Москву и устремляется в отдаленную обитель, Корнилий следует за ним. Так оба боярина Крюковы оказываются в стенах Кирилло-Белозерского монастыря.

К 1470-м годам, когда Корнилий пришел в Белозерскую обитель, Кириллов монастырь стал настоящим центром русского Православия, средоточием духовности и истинной школой преподобия. Корнилий, повествует Житие, проходит в обители разнообразные послушания, при этом занимается как тяжелым физическим трудом («кто бо не весть кириловския хлебни?»), так и переписыванием душеполезных книг: «сведетели ж сим книги его в Кирилове и ныне».

Авторитет преподобного Кирилла, в обитель которого Корнилий пришел через полвека после его смерти, незримо освящал его деятельность на протяжении всей жизни. Поэтому неудивительно, что, покидая Введенский монастырь на склоне своих лет, Корнилий «оставль монастырь и все строение и отиде в свое пострижение», где и затворился в отходной келье. По сути, Кириллов монастырь, «свое пострижение» – это была та же семья, что и семья родителей, бояр Крюковых, только вторая, духовная. Центром этого крепкого семейства был сам Кирилл, но в него входили и другие его ученики – преподобные Ферапонт, Мартиниан, Соловецкий чудотворец Савватий и многие другие. И эта вторая семья дала иноку Корнилию едва ли не более силы и стойкости в перенесении испытаний нелегкой игуменской доли, нежели первая, родительская, заложившая некогда фундаментальные основы его личности.

Семь лет Корнилий проводит в стенах обители пострига, после чего покидает Кириллов монастырь: «таже изыде блаженный… и по лествичному последованию вдаст себе странничеству, искый ползы отвсюду». На дворе 1484 год, конец XV столетия – благословенное время монастырского строительства, расцвет на Руси монашества, когда с каждым годом в лесных дебрях поселяются одинокие иноки, вокруг которых собираются для подвигов труда и молитвы жители окрестных деревень. Корнилий шествует от пустыни в пустынь, знакомится с уставом и обычаями уединенных скитов и общежительных киновий, задумывается о том, каким должен быть современный монастырь, иноки которого практикуют жестокое житие… Все эти размышления впоследствии войдут в знаменитый Устав преподобного, его завет инокам Комельского монастыря: так Корнилий, свидетельствует Житие, «ото всех приплоди семя веры и добрых дел».

Образованный инок знакомится с прославленным эрудитом и становится его сподвижником

В этих странствиях по русской земле Корнилий стремится посетить альтернативный московскому центр культуры и духовности – Великий Новгород. Представления о русском монашестве конца XV – начала XVI веков нельзя было назвать полными, не имея представления о быте и обычаях северных обителей, находившихся в административном подчинении новгородскому владыке. В те годы, когда Корнилий бродил по Святой Руси, новгородский владычний престол занимал преосвященный Геннадий, деятельный администратор и известный книголюб. Именно этот ученик Савватия Соловецкого впервые на Руси переводит полностью книги Ветхого Завета. На ловца и зверь бежит: образованный и книжный инок Корнилий в скором времени не только знакомится с прославленным церковным эрудитом, но и становится его ближайшим учеником, сподвижником.

Геннадий делает все, чтобы оставить Корнилия при себе: предлагает ему место в своем скриптории (род деятельности, в котором вполне реализуются его умственные способности), готов возвести инока в священнический сан, содействовать его росту во внутрицерковной иерархии. В заманчивых предложениях новгородского владыки перед тридцатилетним иноком открывались далеко идущие перспективы, реализация которых требовала от Корнилия всего лишь согласия стать городским попом, со временем, вероятно, игуменом. Более того – блеск и великолепие новгородской владычней кафедры, которая со временем должна была освободиться, сквозь неверную дымку десятилетий манили одаренного и высокородного клирика… В сознании Корнилия происходит кратковременная борьба между книжником-эрудитом, с одной стороны, и монахом-молитвенником, главный труд которого – созидание иноческой общины вдали от больших городов, – с другой. И второе, монашеское, призвание побеждает – Корнилий не желает становиться игуменом без монастыря, главная функция которого ‒ не окормление собранной в обители братии, а административная помощь владыке. Роль церковного функционера со смирением отвергнута.

В итоге преподобный, не теряя, впрочем, связи с Геннадием, удаляется в предместье Новгорода и устраивает первую пустынь. Архиепископ с пониманием относится к выбору, совершенному его учеником: Церкви нужны не только, да и, пожалуй, не столько книжники, сколько монахи, своей молитвой преображающие мир, его греховную природу. Геннадий всячески поддерживает начинание Корнилия, оказывает целевую помощь собранной им общине, часто призывает преподобного к себе на владычний двор для продолжительных духовных бесед.

Несомненно, личность Геннадия имела сильнейшее влияние на Корнилия. То благосклонное внимание, которым окружил преподобного новгородский архиепископ, содействовало росту уверенности Корнилия в своих силах, давало крепость и мужество в преодолении испытаний: ведь если однажды в тебя поверил сам владыка Геннадий, значит, ты действительно вправе стоять на своей правде в спорах с внутрицерковными оппонентами. Геннадий во многом занял в сознании преподобного вакантное место духовного наставника, ведь, при всем благоговении перед памятью о Кирилле, почивший игумен обители пострига не мог стать духовным отцом инока в полной мере. Однако когда Геннадий сам посетил преподобного в его пустыни и привлек вслед за собой толпы паломников, пожелавших поклониться епископскому любимцу, Корнилий, не желая жить в сиянии владычней славы («старец же тяжко сие быти помышляя»), глубоко чуждой преподобному, удалился в неизвестном направлении.

В московских пределах его знали слишком хорошо. Корнилий живо представлял в своем воображении реплики случайных прохожих: «Вот, вот идет боярин Крюков, бывший государев дьяк, вельможа, зачем-то оставивший двор и свет». В новгородских пределах также не было возможности уйти от славы: стоило Корнилию только показаться в каком-нибудь отдаленном уголке северно-русских земель, как случайно вблизи оказывался кто-то, кому было известно, что безвестный инок – ближайший ученик владыки Геннадия, его друг и наперсник. Вот почему Корнилий отправляется в Тверь, жители которой все еще сохраняли некоторую враждебность по отношению к москвичам и принимали минимальное участие в церковной жизни Новгорода. Здесь Корнилий устраивается вблизи Савватьевой пустыни в надежде проводить скромную жизнь безымянного инока, но кто-то из местных жителей все же узнает его.

В каком-то суеверном ужасе, спасаясь от молвы, следовавшей за ним по пятам и мешавшей уединиться для тихой молитвы и богомыслия, Корнилий приходит в Комельский лес. Здесь он вселяется в разбойничий вертеп, надеясь, что хоть теперь останется неузнанным: «и ту обрет храмину разбойничу и вселися в ню». Мужи кровей в скором времени дали о себе знать, но Господь хранил преподобного, и в конце концов шайка рассеялась, а предводитель был убит. Впоследствии Корнилий неоднократно возвращался сначала в свою одинокую келью, а после ‒ в едва зачинавшуюся пустыньку тяжко избитый. Временами казалось, что раны, нанесенные разбойниками, несовместимы с жизнью, однако преподобный всякий раз с Божией помощью выздоравливал, становился на ноги и продолжал свое многотрудное игуменское служение.

Ствол при полном безветрии упал на игумена, и земля обагрилась кровью

Вообще, преподобный часто расплачивался с бесами, силу которых он попирал своей молитвой и храмоздательной деятельностью, своим физическим здоровьем. Так, однажды, возвращаясь с некоторого лесного «орудия», Корнилий шел вслед за иноками, растянувшимися вереницей по узкой лесной тропке. Мощное дерево, росшее в чаще леса не одно столетие, тихо шелестело листвой, и монахи, привыкшие к мерному поскрипыванию иссохших ветвей и другим звукам летнего леса, мирно прошли огромный дуб, однако в то мгновение, когда с ним поравнялся сам Корнилий, ствол при полном безветрии упал на игумена, и земля обагрилась кровью: «братия бовси без вреда мимо идуща то древо, оному же яко пастырю в след братии идущу, падеся на него древо диавольским действом». Раны, полученные преподобным, были столь тяжелы, что в течение 12 недель Корнилий «бысть болезнуя близ смерти». И только три месяца спустя игумен пошел на поправку. Но этим несчастным случаем отнюдь не исчерпываются травмы, полученные преподобным: какое-то время спустя Корнилий «паде со стремнины», так что в итоге «возболе паче перваго и от сего едва смерти гонзну». Еще раз он вернулся в обитель, «главу язвену имея от падшаго древа». Однажды во время рубки леса Корнилий вместе с учениками собирал хворост для сожжения, «посеченный лес отребляющу». Уставшие иноки прилегли на опушке для краткого сна, когда преподобный поджег первую вязанку. Внезапно пламень окружил игумена со всех сторон, Корнилий стал уже задыхаться от едкого дыма «и не ведяше, камо гонзнути из среды огня». По милости Божией и молитве Корнилия, в критический момент задул сильнейший западный ветер «и учини путь, яко улицу».

Истинной причиной высокого травматизма Корнилия было, конечно, не пренебрежение техникой безопасности, а извечная схватка добра со злом, в которой преподобный активно и дерзновенно выступал на стороне добра.

Однако наиболее тяжелыми испытаниями, выпавшими на долю Корнилия, стали «наветы зависти и ненависти», внушенные ученикам преподобного злыми духами. Когда монастырь благоустроился, были выстроены церкви, кельи и хозяйственные постройки, насельники стали возделывать прилегающие к обители поля, настало время для формального упорядочивания жизни обители…

Нафанаил скрупулезно рисует перед своим читателем не только разные виды послушаний, в которых трудилась братия, но и схему расположения монастырских зданий. Корнилий, пишет агиограф, устроил «четвероюглен образ монастырю, келию к келии совокупль». Окна келий выходили во внутренний двор, в котором возвышались две деревянные церкви: первая ‒ Введения Богородицы ‒ и вторая ‒ Антония Великого. Так храмовый ансамбль стал абсолютной архитектурной доминантой обители и центром духовной жизни монастыря. Во внутреннем дворе находились также больница, поварня и хлебопечня; за пределами огражденного кельями пространства Корнилий велел выстроить богадельню.

Во время голода Корнилий устроил приют для младенцев, которых бросали у врат монастыря

Забота о сирых и убогих, помощь немощным мирянам «Бога деля» стала важнейшей составляющей жизни Комельской обители. Во время голода Корнилий не только кормил окрестных жителей, но и устроил целый приют для младенцев, которых отчаявшиеся матери бросали у Святых врат монастыря. Приюту было выделено одно из строений, тогда же были определены люди, по всей видимости, из вольнонаемных трудников, которым была поручена забота о брошенных детях. В непосредственной близости от монастыря преподобный выкапывает несколько больших прудов, вода которых могла использоваться для хозяйственных нужд. Взгляд на тихие заводи этих водоемов радовал глаз усталого работника на закате трудового дня, и в закатной тишине явственно раздавались звуки ударов о водную поверхность мощных рыбьих хвостов. Наравне с духовным преображением окружающей действительности Корнилий существенно изменял естественный природный ландшафт местности. Так Введенский игумен в управлении обителью показал себя деятельным администратором, крепким хозяйственником, человеком необычайно инициативным и успешным. Этого не могли отрицать даже самые непримиримые его враги.

Конечно, все строения обители являлись отнюдь не сразу, из году в год монастырь прирастал новыми зданиями, хозяйство ширилось и разнообразилось. В какой-то момент Корнилий осознал, что монастырь требует твердой управленческой руки, которая поможет и в дальнейшем сохранить жизнеспособность сколоченной сельскохозяйственной артели и поддержит строгую дисциплину среди насельников. Вот почему в определенный момент истории Комельской пустыни Корнилий сначала пишет, а потом и вводит в жизнь обители строгий общежительный Устав, составленный им на основании обычаев тех монастырей, которые довелось ему посетить в годы странствий по Руси. Впрочем, собрание предписаний Корнилия стало гораздо более строгим, нежели Уставы многих других монастырей того времени. Преподобный требовал от своих учеников не только безоговорочного послушания, но и полного отказа от какой бы то ни было частной собственности, запрещал инокам просить милостыню и продавать рукоделие мирянам.

Преподобный запрещал инокам просить милостыню и продавать рукоделие мирянам

Строгость Корнилиева закона отнюдь не искупалась необязательностью его исполнения, как это часто бывало на русской земле: игумен требовал неукоснительного исполнения своей воли и твердой рукой наказывал ослушников. Каждое, даже самое обыденное дело следовало начинать с благословения священноначалия. В том случае, если инок проявлял своеволие и самонадеянность, плоды его трудов, как бы хороши они ни были, браковались, а сам монах подвергался остракизму. Так, инок, однажды испекший хлебы без благословения Корнилия, вынужден был вывезти их за пределы обители и вывалить посреди большой дороги, чтобы и монастырские псы не прикоснулись к этому плоду губительного непослушания.

Инок, испекший хлебы без благословения Корнилия, вынужден был вывалить их посреди дороги

Тем временем росло недовольство братий, среди которых появлялось все больше ропотников. Чем туже затягивал Корнилий гайки, тем сильнее оно росло. Дело дошло до прямой клеветы и жалоб на имя самого великого князя! В этой ситуации Корнилий, замечает Житие, «яко камень адамант пребываше, в злых благодарствуя».

Здесь сталкиваются, по-видимому, два принципиально разных взгляда на управление обителью: первый, отстаиваемый Корнилием, – основатель и игумен обители один и единовременно имеет право и святую обязанность решать все насущные вопросы монастырского быта: административные, хозяйственные, кадровые. Эту точку зрения можно было бы назвать монархической или самодержавной. Согласно второй точке зрения, которой придерживались оппоненты Корнилия (и, по всей видимости, они составляли крепкую группу единомышленников), монастырь – организация, управление которой должно производиться на демократических началах, а должность игумена во многом номинальна, поскольку настоятель – лишь первый среди равных. Недовольство «демократов», вероятно, зиждилось во многом на неприятии строгих предписаний Корнилиева Устава. Впрочем, напрямую об идейных противниках Корнилия агиограф нигде не пишет, суть их претензий можно определить по косвенным свидетельствам самого Жития.

Когда внутри-монастырская фронда обретает критически значимый в управлении обителью авторитет, Корнилий, не желая участвовать в изменении (на деле – смягчении) Устава, умывает руки – покидает Комельскую обитель. Здесь и далее Корнилий показывает себя последовательным нонконформистом: ни посулы безбедной жизни под крылом новгородского владыки, ни угрозы отдельных иноков, которые несколько раз поджидали игумена при выходе из монастыря, чтобы зарубить его своими топорами, не могут заставить Корнилия признать должным и закономерным то, что ему таковым не представляется. Поэтому преподобный избирает 12 учеников, которым и вручает управление монастырем (вы этого хотели – получайте!), тогда как сам удаляется безмолвствовать на Сурское озеро.

Впрочем, значительная часть братии сочувствовала игумену и готова была нести бремя строгого Устава. Эти иноки принимают весть об уходе старца из монастыря с горечью и сожалением, они же в скором времени посылают гонцов в новую пустынь «молити его, дабы не оставил их, чад своих сирых, яже собра». Посланные, очевидно, пытались задеть самые сокровенные струны в душе Корнилия, однако преподобный отрекается от сентиментальных воспоминаний о положенных в основание обители трудах и с суровым прагматизмом отказывается от возвращения. Видимо, в его отношениях с насельниками уже был пройден тот предел, «его же не прейдеши», который допускал возможность возвращения на круги своя.

Уже великий князь Василий III, останавливаясь в Комельской обители по дороге в Кириллов монастырь, задает инокам вопрос, «коея ради вины отиде Корнилие в пустыню, благочестивым ли помыслом или некоего ради неустроения». Братия ничто же сумняшеся отвечают, что Корнилий «любве ради Христовы отиде», впрочем, многие из них молят князя воздействовать на игумена, понудив того вернуться в обитель, пускай и против его собственной воли. По иронии судьбы попытка Корнилия скрыться от гнетущей его славы и внимания властей предержащих в вертепе комельских разбойников не удается! Не имея возможности противоречить самому князю, Корнилий нехотя возвращается во Введенскую обитель, однако в самом скором времени ходатайствует себе позволение уйти на покой, «предлагая старость и немощь, и не могущу ему строити монастыря». Как уже было сказано выше, точка невозврата уже была пройдена, и всякая попытка переосмысления отношений с советом монастырских старцев казалась Корнилию неуместной. Так или иначе, преподобному со временем удалось склонить властителя на свою сторону, и в скором времени Корнилий уходит в пустыню, которой благодетельствует сам князь, и сил, которых не хватало совсем недавно на управление уже благоустроенным монастырем, оказывается достаточно для того, чтобы выстроить новую обитель.

Однако для освящения новой церкви Корнилию, доброму знакомцу государя, требовалось благословение самого князя. Преподобный отправляется в Москву и обращается к Василию без обиняков, прося разрешения на устроение новой обители вокруг нового храма. И когда Василий отказывает («князь же великий помяну моление и слезы братии, еже моляху его в манастыри понудити отца их Корнилия пребывати с ними»), преподобный исчезает без вести, скрываясь сначала в Москве под кровом одного из своих доброхотов, а после поселяясь инкогнито в Троицкой обители преподобного Сергия. Но и теперь, как и прежде, Корнилию не удается в долгом времени сохранить свое местонахождение в тайне. Василий таки убеждает Комельского игумена в необходимости вернуться в свое детище.

Удивительно не только то, с каким упорством уклоняется сам Корнилий от возможности возвращения в свою обитель, но и то, как настойчиво требует этого от него часть братии. Очевидно, среди насельников монастыря были как те, кто глубоко симпатизировал преподобному устроителю обители, так и те, кто писал против него злостные кляузы князю (конечно, до той поры, пока явная благосклонность Василия игумену не стала общеизвестным фактом). По возвращении Корнилия игумен Кассиан, говорит Житие, «устыдеся отца, остави игуменство»; впрочем, это инспирированное Василием возвращение не было последним. Несколько лет спустя Корнилий покидает обитель, чтобы доживать остаток жизни в монастыре пострига, в обители преподобного Кирилла… И вновь возвращается (уже только на покой), ставя условие, что игуменом обители станет его ближайший ученик и единомышленник Лаврентий.

Преподобный умирает совсем скоро, в четвертую неделю «по Пасце» 19 мая 1537 года, выстрадав блаженную кончину в кругу преданных ему иноков, окруживших его заботой и почтением на склоне его последних дней.

Удивительно, но в среде строптивой вольницы комельских монахов, которые своей дерзостью понудили Корнилия искать другого места для подвига, покинуть стены основанного столькими трудами монастыря и воистину лишь в страшном сне видеть час своего возвращения, росли и мужали такие иноки, как преподобный Филипп Ирапский, Кирилл Новоезерский, Иродион Илоезерский, Зосима Ворбозомский, Геннадий Костромской, да и многие другие достойные молитвенники, имена которых история не сохранила. Преподобный Корнилий Комельский по праву считается одним из наиболее искусных средневековых духовников, взрастивших в стенах своей обители целую плеяду преподобных игуменов. Как же сочетается это представление о Комельской обители как о высшей школе преподобия со свидетельствами о внутренних нестроениях в монастыре, латентном противостоянии части насельников игумену?

Это мнимое противоречие разрешается тем, что духовное мастерство Корнилия, его прямой и цельный характер, делая одаренных совершенными, становилось мучительным и неприемлемым для самонадеянных и ленивых. Ошибочно полагать, что монах, некогда перешагнувший порог обители и принявший в ней постриг, уже сделал свой выбор окончательно и бесповоротно; вслед за этим, важнейшим, выбором незамедлительно последует другой, за ним – третий. И так без конца. Решать, куда идти в дальнейшем: стать ли верным учеником игумена, примкнуть ли к группе недовольных интриганов, авторов разоблачительных посланий князю, ‒ всегда предстоит самому иноку: вольному воля, спасенному – рай.

Преподобномученик Корнилий Псково-Печерский родился в 1501 года во Пскове в семье бояр Стефана и Марии. Чтобы дать сыну образование, родители отдали его в Псковский Мирожский монастырь, где он подвизался под началом старца: делал свечи, рубил дрова, обучался грамоте, переписке и украшению книг и иконописи. Закончив учение, Корнилий вернулся в родительский дом с решением стать иноком.

Однажды государев дьяк Мисюрь Мунехин взял с собой Корнилия в затерянную среди лесов Псково-Печерскую обитель, которая тогда была беднее любого псковского погоста. Красота природы, тихая служба в пещерной церкви произвели на Корнилия такое сильное впечатление, что он навсегда ушел из родного дома и принял иноческий постриг в Псково-Печерской обители. В 1529 году, в возрасте 28 лет, преподобный Корнилий был возведен во игумена и избран настоятелем монастыря. В его настоятельство Псково-Печерская обитель достигла наибольшего расцвета. Число братии увеличилось от 15 до 200 человек. Это количество насельников не было превышено ни при одном из последующих настоятелей.

Деятельность преподобного Корнилия простиралась далеко за пределы обители: он распространял Православие среди живших вокруг монастыря эстов и сэту, строил церкви, больницы, дома для сирот и нуждающихся. Во времена ужасного мора на Псковщине преподобный Корнилий бесстрашно ходил по моровым деревням причащать живых и отпевать у круглых ям умерших.

Во время Ливонской войны преподобный Корнилий проповедовал христианство в отвоеванных городах, строил там храмы, щедрой рукой раздавал пострадавшим во время войны эстам и ливам пособия из монастырских запасов; в обители безмездно лечили и кормили раненых и изувеченных, хоронили в пещерах убитых и вписывали их имена в монастырский синодик на вечное поминовение.

В 1560 году, в праздник Успения Божией Матери, преподобный Корнилий послал в благословение русским войскам, осаждавшим город Феллин, просфору и святую воду. В тот же день немцы сдали город. В 1570 году на созданную в Юрьеве Ливонском кафедру был назначен епископом Юрьевским и Вельянским (то есть Феллинским) некий игумен Корнилий. Некоторые отождествляли его с преподобным Корнилием, но это не соответствует действительности. Преподобный Корнилий был большим знатоком и любителем книг - в монастыре была собрана солидная библиотека. В 1531 году вышел его труд под названием "Повесть о начале Печерского монастыря". В середине ХVI века Псково-Печерский монастырь воспринял от Спасо-Елеазаровского монастыря традицию летописания. В основу летописи были положены сведения двух первых Псковских летописей в черновом продолжении с 1547 по 1567 год. Кроме того, игумен Корнилий завел большой монастырский Синодик для поминовения усопших братий и благотворителей обители, начал вести "Кормовую книгу" с 1558 года, составил "Описание монастыря" и "Описание чудес Печерской иконы Богоматери".

Преподобный Корнилий расширил и украсил монастырь, прокопал далее монастырские пещеры, перенес деревянную церковь во имя Сорока мучеников Севастийских за монастырскую ограду, на приезжий монастырский двор, а на ее месте в 1541 году поставил церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, в 1559 году построил храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы.

Печерская обитель, возникшая на границе Русского государства, была не только светочем Православия, но и крепостью против внешних врагов России.

В 1558-1565 годах преподобный Корнилий воздвиг вокруг монастыря массивную каменную стену, а над Святыми воротами по собственному проекту построил каменную церковь во имя Святителя Николая, поручив ему охрану обители. В храме был поставлен деревянный скульптурный образ "Николы Ратного".

О мученической кончине преподобного Корнилия в летописи, составленной иеродиаконом Питиримом, записано: "Сей достоблаженный игумен Корнилий... на игуменстве 41 год и 2 месяца поживе; он постническим и святым житием не точию мнихом бе образ ко спасению... во время же бывших потом на земли России мятежей много злая пострада и, наконец, от тленнаго сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище, в лето 1570, февраля в 20-й день, на 69 году от рождения своего". (Эта же дата стоит и на керамической пластине - керамиде, закрывавшей устье первоначальной гробницы преподобного Корнилия.)

В древней рукописи Троице-Сергиевой Лавры написано, что, когда игумен Корнилий вышел за монастырские ворота с крестом на встречу царя, разгневанный ложным наветом Иоанн своей рукой отсек ему голову, но тотчас раскаялся и, подняв тело его, на руках понес в монастырь. Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес его тело к церкви Успения, названа "Кровавым путем". Свидетельством раскаяния царя служат щедрые пожертвования Псково-Печерскому монастырю, сделанные им после кончины преподобного Корнилия. Имя игумена Корнилия было вписано и в царский синодик.

Тело преподобномученика Корнилия было положено в стене "Богом зданной пещеры", где пребывало 120 лет невредимо. В 1690 году митрополитом Псковским и Изборским Маркеллом мощи были перенесены из пещеры в соборную Успенскую церковь и поставлены в новом гробе в стене.

17 декабря 1872 года мощи преподобного Корнилия с прежним гробом были переложены в медно-посеребренную раку, а в 1892 году - в новую раку. Полагают, что служба преподобномученику была составлена ко дню открытия мощей в 1690 году.

Преподобный Корнилий Александровский

Преподобномученик Корнилий Псково-Печерский (1501-1570) родился в Пскове в боярской семье. Родители его, Стефан и Мария, воспитывали сына в благочестии и страхе Божием. Уже в раннем возрасте мать заметила у отрока Корнилия особенную склонность к духовной жизни, научила его молитве и привила любовь к странникам. Чтобы дать сыну образование, родители отдали его в Псковский Мирожский монастырь. В монастырских стенах отроков воспитывали в послушании, обучали чтению и письму, искусству книгописания и писанию икон. В монастыре составлялись и переписывались летописи, жития Святых, Богослужебные книги. В Мирожской обители юный Корнилий подвизается под началом старца, совершая подвиги молитвы и труда, делал свечи. С особенным тщанием приготовлялся он к писанию икон, соблюдая перед этим пост, молился Пресвятой Владычице о благословили его на труд. Во время работы над иконой хранил собственную чистоту, творя в душе непрестанную молитву.

Закончив обучение, святой Корнилий вернулся в родительский дом. Пребывание в святой обители еще более утвердило его призвание к иноческой жизни.

Однажды государев дьяк Мисюрь Мунехин, человек просвещенный и благочестивый, друг семьи святого Корнилия, собрался ехать в затерянную среди лесов маленькую Печерскую обитель и взял с собою юного Корнилия. Красота природы, тихая монастырская служба в пещерной церкви преисполнили сердце юноши духовной радости и благоговением. Никогда и нигде еще он так горячо не молился. Эта поездка оказала большое воздействие на его последующую жизнь.

Вскоре он навсегда ушел из родительского дома и принял постриг в Псково-Печерском монастыре. Там преподобный Корнилий вел строгую жизнь: в убогой келье спал на досках, все свое время посвящал полезному труду и молитве.

В 1529 году преподобный Корнилий, служивший образцом богоугодной жизни, был избран игуменом. В его настоятельство число братии увеличилось от 15 до 200 человек, и это количество насельников не было превышено ни при одном из последующих настоятелей. Вставая с восходом солнца, преподобный Корнилий сам правил службу, и отдавал все силы трудам, воодушевлял братию к выполнению устава, строгому посту, молитве, напоминая о подвиге первых христиан. По своему смирению преподобный Корнилий почитал себя первым среди равных лишь по избранию.

Деятельность преподобного Корнилия распространялась далеко за пределы обители. Его жизнь была образцом деятельной любви к Богу и человеку. Он распространял Православие среди жителей окрестных мест - эстов и сэту, многие из которых крестились в монастыре. Преподобный Корнилий, всегда кроткий и приветливый, молча выслушивал людей, давал наставления, а потом благословлял с молитвой и любовью. При звуке его голоса открывалось сердце, стыд отбегал. После покаяния люди плакали облегчающими душу слезами.

Однажды на Псковщине было моровое поветрие. Люди бежали из селений в леса, подступы к городам закрывались, чтобы уберечь жителей от моровой язвы. Многие умирали не только от заразы, но и от голода. По благословению преподобного Корнилия в то страшное время иноки монастыря выходили к голодным, чтобы раздавать им вареную рожь.

По время Ливонской войны преподобный Корнилий проповедовал христианство в отвоеванных городах, строил там храмы, помогал пострадавшим, заботился о раненых. В обители погребали убитых и записывали их в синодики для поминовения.

В 1560 году, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, преподобный Корнилий послал в благословение русским войскам, осаждавшим город Феллин, просфору и святую воду. В тот же день немцы сдали город.

Преподобный Корнилий очень любил и хорошо знал книги - он создал в монастыре большую по тому времени библиотеку. В середине XVI века Псково-Печерский монастырь перенял от Спасо-Елизаровского монастыря традицию летописания. Кроме того, святой игумен Корнилий завел большой монастырский синодик для поминовения усопших братии н благотворителей обители, начал вести «Кормовую книгу». В этом труде он оставил последующим поколениям историческую характеристику своего времени, составил «Описание монастыря» и «Описание чудес Печерской иконы Божией Матери».

Преподобный Корнилий расширил и украсил свой монастырь, прокопал далее монастырские пещеры, перенес деревянную церковь во имя Сорока мучеников Севастийских за монастырскую ограду, на приезжий монастырский двор, на ее месте в 1541 году поставил церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и в 1559 году построил храм Покрова Пресвятой Богородицы. В 1558-1565 годах преподобный Корнилий воздвиг вокруг монастыря надежную каменную стену, а над Святыми Вратами по своему замыслу построил каменную церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая (1565). Тем самым он поручил этому истинному защитнику чистоты Православной

веры покровительство святой обители на границе с неправославными народами.

Так обитель, возникшая на границе Русского государства, стала не только светочем Православия, но и крепостью против внешних врагов России.

Другим делом преподобного Корнилия было основание в 1538 году во Пскове подворья монастыря с каменной церковью в честь иконы Божией Матери «Одигитрии».

Во время своего управления монастырем преподобный.Корнилий учредил при обители иконописную мастерскую. Трудившиеся в ней монахи учились искусству иконописи в Мирожском монастыре и по возвращении в свою обитель писали иконы и помогали преподобному Корнилию украшать храмы и обучать других иноков. В монастыре были также столярная, кузнечная, керамическая и другие хозяйственные мастерские.

О мученической кончине преподобного Корнилия написано в древней рукописи Троице-Сергиевой Лавры. Когда преподобный игумен Корнилий вышел с крестом на монастырские ворота навстречу царю Иоанну Грозному, разгневанный ложным наветом на святого игумена царь своей рукой отсек ему голову, но тотчас раскаялся и, подняв тело его, на руках понес в монастырь. Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес его тело к церкви Успения Пресвятой Богородицы, названа «кровавым путем».

Раскаявшись, царь пожертвовал Псково-Печерскому монастырю множество драгоценных вкладов, вписал имя Преподобного игумена в свой синодик, но память о содеянном преследовала его всю жизнь.

Тело преподобномученика Корнилия было положено в стене «Богом зданной пещеры», где невредимо пребывало 120 лет. В 1690 году митрополит Псковский и Изборский Маркелл перенес его мощи, прославившиеся исцелениями больных, из пещеры в соборный храм Успения Пресвятой Богородицы и положил в новом гробе в стене.

17 декабря 1872 года мощи преподобного Корнилия были переложены в медно-посеребренную раку, а в 1892 году - в новую раку. Полагают, что служба преподобномученику была составлена ко дню открытия мощей в 1690 году.

August 2nd, 2013

защищенная от возмездий молний , грома и пожаров
Н.Б. Ярославова-Чистякова
2 августа 2013 года - день пророка Илии
Полный текст с иллюстрациями по ссылке http://yaroslavova.ru/main.mhtml?Part=17&PubID=868
2 августа - день Ильи Пророка. Молиться этому Ветхозаветному праведнику призывал Корнилий Крыпецкий, предсказавший падение монархии Романовых в России («Откровение» Корнилия Крыпецкого о русском царе» )
Посмертное почитание старца Корнилия Крыпецкого в народе связано с тем, что неумолимо и скоро исполнялись его предсказания. Одно из них о Первой Мировой войне. А причину этой войны Корнилий Крыпецкий назвал такую: «Свои своя не познаша»… Т.е. немцы, русские и пруссы, забывшие об общем корне, начнут, по сути, родственную войну, и «свои на своих пойдут».
Признаки великих бедствий России старец Корнилий Крыпецкий видел в нетрезвости народа. Т.е. нетрезвость народа была для него признаком и следствием того, что на Руси нет хорошего хозяина, но - не наоборот. И потому, часто юродствуя, он притворялся пьяным. Так делали и пророки, ещё в дохристианские времена, к каковым относится и время жизни пророка Илии («О Пророках, спасающих Народы «от поядания друг друга», Богатых - от разорения, Власть - от осмеяния» ).
Не пил, а пьяный - говорили про Корнилия. А ведь и русский народ сейчас не столько пьет, сколько «пьяный» и «нетрезвый». Особо прозорлив был Корнилий Крыпецкий в предсказании возмездий в виде ударов молний и пожаров, что как раз и является вотчиной Ильи Громовника:
«Грозное знамение в Уделе Николая Чудотворца: смерть от мобильных телефонов и проклятье Диомида» ;
«ЯР-ЖАР загнал «Московский Вавилон» к Богородице, избравшей Питер»
Молнии, как объект своих исследований, выбрал и первый русский академик Михаил Ломоносов, создавший «громовую машину» вместе с академиком Рихманом, погибшим во время научных наблюдений от «огненного шара». Самого Ломоносова спасли, видимо, жена и дочь, на коленях умолявшие его отойти от громовой машины в тот самый критический миг громового разряда (МОЛНИИ! Артисты, Ученые и Политики: контролируйте Мобильные и Эмоции!!! Такие наступили времена… Губернаторы поддержите ПИЯФ! )
Крыпецкий старец Корнилий мог сделать предсказания о подобных возмездиях за две недели, заранее высказав просьбу к монахам собраться к определенному времени дабы молиться о спасении обители. Однажды, таким образом, они спасли Савво-Крыпецкий Иоанно-Богословский монастырь от удара молнии, который расщепил пять огромных берез на скотном дворе, но храм не затронул.
«Иеромонах Крыпецкого монастыря Иулиан поведал о. Амфилохию (Егорову) о том, как по молитвам о. Корнилия Крыпецкий монастырь был спасен от стихии. Однажды о. Корнилий сказал мне: «Иванушка, в такой-то день (а день назначил ровно через 2 недели!), когда отзвонишь к вечерне и подашь на «Господи воззвах…» кадило, сразу же приходи ко мне…». Когда наступил назначенный день, я по обычаю отзвонил к вечерне. Еще стоя на колокольне, обратил внимание на грозовую тучу, что повисла над Псковом… По дороге к о. Корнилию увидел, что грозовая туча покрыла уже монастырь. Его застал в келье в полном монашеском одеянии на молитве. Обратясь ко мне, о. Корнилий промолвил: «За грехи наши хочет наказать нас Господь. Становись вместе со мною, и будем молиться, да помилует Господь нашу обитель». И мы стали молиться. Страшный раскат грома заставил нас вздрогнуть. В первый момент показалось, что все в монастыре разрушилось. О. Корнилий, прервав молитву, сказал: «Слава Богу! Господь помиловал наш монастырь. Сходи-ка, Иванушка, на скотный двор, посмотри, что там случилось…». На скотном дворе я увидел, что пять громадных берез ударом молнии были расщеплены в мелкие щепы… «Этот удар был направлен на монастырь, но ради наших молитв Господь помиловал нашу обитель…» - тихо промолвил о. Корнилий»
Обошел подобным же образом пожар и прихожанку, которая по совету Корнилия в часы, когда полыхало Великое село, молилась Иоанну Богослову - сыну Грома. Благодаря вот таким предупреждениям, оставившим глубокий след в памяти Псковичей, феномен сбывающихся пророчеств Корнилия Крыпецкого стал предметом рассмотрения и Священного Синода.
Старец Корнилий ушел из жизни в тот год, когда был канонизирован Серафим Саровский. Причем и Серафим Саровский известен его завещанием, в котором он связал перезахоронение его мощей с возрождением России, также как и Корнилий Крыпецкий.
Мне думается они, тем самым, не столько предсказывали свою будущую Славу, сколько - обращали внимание на тему правильных погребений и точного, без упущений, исполнения завещаний предков во всех деталях, наиважнейшую для всех русских и возрождения России («Манчестер политика». «Проснувшаяся» в феврале в Британии статуэтка Осириса «потребовала» почитания Предков. В Москве «ответили»: Предки фараоны - мы» )
Почти 90 лет, после революции и войн, предсказанных Корнилием, перечитывались его завещания - с целью исполнить их в точности.
А 23 июля 1997 года были, наконец-то, обретены мощи Корнилия, после предсказанного их забвения, сделанного самим старцем.
Над Крыпецким монастырем в день начала раскопок 22 июля - воссияла двойная радуга и было явлено гало:
«.Это редчайшее явление, о котором вспоминал отец Дамаскин, - в виде многоцветного ореола вокруг солнца носит название гало. Интересно, что оно сопровождало перенесение мощей святого Павла Таганрогского, прославленного в лике местночтимых святых Ростовской епархии 22 июня 1998 года» - так пишут об этом в истории Крыпецкой обители.
«22 июля - день обретения святых мощей преподобного Корнилия Крыпецкого»
И 22 июля день Магдалины с горы Камель, где была пещера пророка Илии.
Явление же гало, действительно, редкое. Я видела такое гало один раз - 16 июня 2013 года в Петербурге ( ).
Именно это петергофское гало, когда я шла к капелле Великого Князя Александра Ярославича Невского, побудило меня написать статью:
«Орден Данеброг» и «Орден Слона» в России. Великие и Мудрые: Вельфы, Ярославы, Вальдемары и Ярославичи, вдохновенные Небом, - против сарацин»
Статья посвящена небесному знамению - явлению на небе Красного флага с белым крестом, ставшего Знаменем Данеброг - Орифламмой.
Произошло это в битве у Люндамиссе, где в Эстонии высадились войска Вальдемара II.
Интересно, что именно в Эстонии, в первую очередь, особый интерес вызвало завещание Корнилия Крыпецкого:
«Хотя… многие члены Собора были склонны скорее усомниться в достоверности «пророчества-завещания» блаженного монаха, однако нашлись сердца, которые откликнулись на доклад отца Симеона.
Протопресвитер Алексий Ионов писал, что первым, от кого он «услыхал имя блаженного монаха Корнилия, был митрополит Сергий, Экзарх Латвии и Эстонии. Когда я, священник-миссионер, осенью 1941 года по делам Миссии вернулся из оккупированного германскими войсками Псковского края в город Ригу, Владыка Сергий в личной беседе со мной спросил меня: «А не слыхали Вы в тех местах о блаженном монахе Корнилии? У нас (в Москве) говорили, что если найти могилу этого старца и переложить его гроб, неправильно опущенный в землю, то все бедствия России «кончатся»… Нашли бы Вы эту могилу! Кто знает судьбы Божии…».
О «пророчестве-завещании» блаженного монаха Корнилия уведомили Великую Княгиню Елизавету Федоровну во время ее паломничества к псковским святыням.
Крестьянин Василий Графов, свято веривший в старца Корнилия и не единожды обращавшийся в Синод, смог вручить «в собственные руки, Ея Императорскому Величеству Великой княгине Елизавете Феодоровне» свои записи о старце.
9 августа 1916 года посетила обитель воспитанница Елизаветы Федоровны, Великая Княгиня Мария Павловна младшая, которая еще раз на месте удостоверилась в народном почитании старца и услышала о его пророчествах.
Святая преподобномученица княгиня Елизавета после революции писала к Святейшему Патриарху Тихону о блаженном праведнике монахе Корнилии Крыпецком, призывая Святейшего исполнить волю старца о правильном его погребении.
Из-за особого отношения народа к погребениям, а можно сказать народной интуиции или коренной памяти русского народа в завещании - пророчестве Корнилия Крыпецкого была выделена именно тема погребения.
Однако, если перечитать его завещание, то далеко не все в нем исполнено. Поют ли ему тропарь, который он сам провел ещё при жизни.
Служат ли ему панихиды.
« У преподобного Саввы - молебны, а у старца Корнилия панихиды служились»
Я не видела в Савво-Крыпецком монастыре Иоанна Богослова храма на могиле Корнилия Крыпецкого.
Тогда как он писал:
«Монастырь наш станет Лаврой! На могиле моей поставят храм, в котором будут совершаться ежедневные службы».
Священники и монахи Савво-Крыпецкой обители трепетно и кропотливо собирают все свидетельства о сбывшихся пророчествах Корнилия Крыпецкого.
Однако, мне кажется, что главное они уже собрали. И надо только исполнять:
«Поминать за тремя Святителями во всех церквах имя Святого Пророка Божия Илии, и тогда будет мир и благодать Божия разольется по всей земли, и будет великий урожай хлеба, такой, которого никогда и не было».
Ниже я представляю пророчества Корнилия Крыпецкого о России, историю неоднократных попыток исполнить его волю во время гражданской и Великой Отечественной войны, а также - прославления в лике Псковских Святых из книги «Крыпецкая обитель» Иоанно-Богословского Савво-Крыпецкого монастыря
Пророчество о падении Царского дома Романовых
В 1900 году, за 17 лет до свержения дома Романовых, о. Корнилий сказал: «Не будет у нас Царя! Сменят его, как плохого хозяина…»
Предсказание начала и окончания бедствий для России
Похоронят меня, говорил, вся Россия заплачет. Умер в 1903 году, 28 декабря, на четвертый день Рождества Христова, за год до начала Русско-японской войны.
Пророчество о бедствиях России
Близкие знакомые о. Корнилия Мария Петровна Петрова, дочь священника п. Сиротина, что под Псковом, и некая Ксения из д. Подборовье слышали от него пророчество о тяжких временах для русского народа: «Такое тяжелое время будет, какого еще не было никогда на Руси», - говорил им о. Корнилий.
Преподобный высоко чтил память пророка Ильи. Приходивших к нему побуждал молиться этому ветхозаветному праведнику. «А то плохо будет», - говорил старец. Из ходатайства Василия Графова, поданного в Священный Синод, мы узнаем, что преподобный призывал к тому, чтобы «имя Илии пророка во всех церквах поминали на отпусте священники: когда поминаются имена трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго и Николая Чудотворца и за ними поминать во всех церквах имя Святого Пророка Божия Илии, и тогда будет мир и благодать Божия разольется по всей земли, и будет великий урожай хлеба, такой, которого никогда и не было» 9
Первая Мировая война, которая явилась прологом кровавой революции в России? была объявлена 19 июля по старому стилю - в канун Ильина дня…
Преподобный Корнилий, как и пророки древности, как и многие наши старцы, предупреждавшие о «године гнева Божия», был «гласом вопиющего в пустыне» - предупреждения не были во время услышаны, завещание не было исполнено, - и сбылось все самое худшее из предсказанного.
Было открыто преподобному и разорение родной обители, об этом он так же с болью сердечной предсказывал близким людям.
Предвидение своей смерти и неправильного погребения
Анна Федорова была у него перед самой его кончиной. Собралась домой, а он и говорит: «Погости Аннушка, поухаживай, скоро моя смерть». Не осталась Анна: побоялась отца. А о. Корнилий через два дня и умер…
Говорил ей о. Корнилий и о том, что тело его не опустят в землю в день отпевания. И действительно, гроб старца после отпевания не сразу был предан земле, потому что о. настоятеля не было тогда в монастыре. На время гроб поставили в склеп, под часовней. «Я пришла, - рассказывала Анна Федорова, - помолилась, гробу его поклонилась».
Настоятеля не дождались, и хоронили его монастырские работники, которые из-за какого-то поругания над старцем положили его головою на север. Так исполнилось пророчество о. Корнилия о своем необычном погребении.
Василий Графов в прошении в Синод цитирует точные слова предсказания старца с личным подтверждением того, что сбылось: «Я скончаюсь вся страна заплачет, ко дню моего погребения пребудет Владыка (и точно прибыл во Псков еп. Арсений), в тот год хлеб будет дешев: мера ржи 65 будет. А потом будет в России бедствие. Я прошу, чтобы меня положили в гроб чисто на восток. Но я знаю, что не положат меня братия по моему желанию, и в обители будет убийство, война »10
О том, что последовало за прошением Василия Графова в высшую церковно-административную инстанцию, мы узнаем из того же архивного дела - рассмотрение вопроса поручили епархиальному архиерею, а он в свою очередь поручил дознание игумену монастыря. Вскоре в Синод пришел отчет-донесение:
«Первое прошение Графова на имя обер-прокурора было переправлено 19 марта 1913 г. епископу Псковскому Евсевию 17 сентября 1913 года. Епископ Псковский и Порховский Евсевий отвечал обер-прокурору в связи с полученными от него 3 прошениями В.Графова, в которых излагалось, что «…7 лет тому назад умер монах Крыпецкого монастыря Корнилий; он по святости своей жизни имел от Бога дар пророчества; пред смертью своею он просил похоронить его на Крыпецком монастырском кладбище лицем на восток, так как на означенном кладбище кладут покойников неправильно - головой на север, а так же, чтобы во всех церквах на отпустах поминали после трех Святителей и Николая Чудотворца - пророка Божия Илию, а если это не будет исполнено, то будет великий и всемирный голод и мор. Посему Графов просил сделать распоряжение - переложить монаха Корнилия лицем на восток и поминать пророка Илию на отпустах. По сему прошению Консистория потребовала от благочинного мужских монастырей и настоятеля Крыпецкого монастыря справку о том, было ли что известно о том, о чем писано в прошении Графова. На это благочинный архимандрит Никодим донес, что ни ему, ни настоятелю Крыпецкого монастыря ничего не известно о том, что писано в прошении Графова относительно покойного монаха Корнилия. Вследствие сего прошение Графова, за недоказанностью прописанного, по постановлению Епархиального начальства оставлено без последствий, о чем объявлено благочинному и просителю чрез полицию. Затем, крестьянин Графов подал мне четыре прошения - одно 8 марта и три 13 марта сего 1913 года о том же, только в двух прошения прописал - какие предсказания делал монах Корнилий. Кроме того, г.товарищ обер-прокурора Святейшего Синода при отношении, за №3090, препроводил мне на мое усмотрение прошение того же крестьянина Василия Графова об исполнении завещания скончавшегося в 1903 году в Крыпецком монастыре, старца монаха Корнилия, касательно его погребения и поминовения на отпустах пророка Илии. Вследствие сего Епархиальным начальством было предписано благочинному мужских монастырей архимандриту Никодиму произвести дознание по настоящему делу. Спрошенные на дознании как сам проситель крестьянин Василий Графов, так и указанные им свидетели крестьяне: Анна Степанова, Ксения Кириллова и Яков Михайлов подтвердили прошение Графова; из них Иван Алексеев присовокупил, что когда он, показатель, вместе с монахом Корнилием ходил по сбору пожертвований на монастырь и крестьянин деревни Великого села Севстьян Михайлов отказал в пожертвовании, то монах Корнилий сказал, что из дома Михайлова вылетит красный петух и действительно впоследствии сгорел дом Михайлова. При этом свидетели присовокупили, что они не были при погребении названного монаха, и не видели в какую сторону лицом он погребен. По осмотре благочинным мужских монастырей с настоятелем Крыпецкого монастыря 3 апреля 1913 года могилы монаха Корниилия, оказалось, что по внешнему наружному расположению могилы, можно заключить, гроб монаха Корнилия поставлен по христианскому обычаю правильно, а именно к востоку лицом. На предложенные тогда же вопросы о жизни монаха Корнилия и о том, не отличался ли он даром прозорливости, никто из братии ничего особенного не заявил, кроме того, что названный монах Корнилий вел благочестивую жизнь. Посему осматривавшие могилу и братия монастыря нашли неудобным беспокоить тело монаха Корнилия раскапыванием его могилы. Затем, были допрошены выбывшие из Крыпецкого монастыря бывший настоятель сего монастыря, а ныне настоятель Торопецкого Троице-Небина монастыря игумен Евстафий и иеромонах Мефодий (ныне настоятель Никандровой пустыни) - они показали: первый из них, что он 10 лет жил вместе в одной келии с монахом Корнилием, который жил просто, старался казаться ниже и меньше всех, имел почитателей, которые считали его святой жизни, при погребении его не присутствовал. Последний сказал, что монах Корнилий был обыкновенным человеком, ничем не отличался от прочих монахов, он, как и другие, мало-мальски воздерживался от излишества в жизни и что предсказаний у монаха Корнилия было немало, но «это вернее были причуды его психики»; когда хоронили сего монаха, он, показатель, был в городе Пскове и поэтому не видел, как он похоронен, но полагает, что лицом на восток, как и всех прочих умерших кладут по христианскому обряду.
По рассмотрении сего дела, консистория … определила: признать прошения Графова неосновательными и оставить таковой без последствий. Настоящее постановление Консистории мною утверждено. В виду вышеизложенного я полагал бы возвращаемые при сем прошения крестьянина Графова не заслуживающими уважения.
Призывая на Вас Божие благословение, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Высокопревосходительства, милостивого государя, покорнейшем слугою Евсевий, Епископ Псковский и Порховский».
31 октября 1913 года синодальный обер-прокурор В.К.Саблер писал епископу Псковскому: «Соглашаясь с изложенным в отношении от 17 минувшего сентября за № 14675 отзывом Вашего Преосвященства о признании ходатайства крестьянина дер.Овсищи Псковоградской волости, Псковского уезда, Василия Семенова Графова о содействии к исполнению завещания скончавшегося в 1903 году в обители преподобного Саввы Крыпецкого, старца Корнилия не заслуживающим уважения, имею честь покорнейше просить Вас, милостивый Государь и архипастырь, не отказать в зависящем распоряжении к постановлению о том в известность названного просителя. Испрашивая молитв Ваших, с совершенным почтением и преданностью имею часть быть Вашего Преосвященства, милостивого Государя и архипастыря, покорнейшим слугою» 11
«Несть пророка в своем Отечестве»…
Попытка выполнить волю прп.Корнилия после революции
Продолжение по ссылке