Изобретатель двухцилиндровой паровой машины. Иван Ползунов – изобретатель «огненной машины Изобретатель паровой машины ползунов биография

Итак, время, в которое Ползунов сделал свое замечательное изобретение, относится к началу истории города Барнаула. В 1727 году на речке Белой у подножья Колыванских гор, приписными людьми Акинфия Демидова был построен первым на Алтае медеплавильный завод, Назвали этот завод Колывано-Воскресенским, по имени близ расположенного озера Колыван и Воскресенского рудника. Через 12 лет начали строить другой завод, в устье речки Барнаулки. Барнаульский завод предназначался для плавки серебросодержащих руд, которые добывали в Змеиногорском руднике.

В 1747 году все заводы и рудники Демидова на Алтае перешли в собственность русских царей. В новое царское поместье, названное Колывано-Воскресенскими заводами входили, по современному административному делению, Алтайский край, Новосибирская, Томская, Кемеровская области и часть восточных областей Казахстана. Общая территория составляла 443 тыс. км 2 , что равняется примерно площади Швеции. Центром был Барнаульский завод, при котором находилось Канцелярия Колывано-Воскресенских заводов, которая подчинялась непосредственно управлению всеми императорскими имениями - "Кабинету ее величества".

В декабре 1747 г. по пути на Алтай, Беэр остановился в Екатеринбурге. Пользуясь предоставленным ему правом, он отобрал здесь для царских заводов большую группу горных специалистов. В их число и вошел 18-летний механик ученик Иван Ползунов. К тому времени он отучился 6 лет в словесной, а затем в арифметической школе при Екатеринбургском металлургическом заводе, что по тем временам было совсем немало. Из школы его, как лучшего из лучших, взял в ученики сам механик заводов Урала и Сибири Никита Бахорев и за 5 лет работы у него Ползунов многого достиг. В Барнауле молодой Ползунов получил должность гиттеншрейбера, т.е. плавильного писаря. Работа эта не только техническая, т.к. юноша узнавал, сколько и какой руды, угля, флюсов нужно для плавки в той или иной печи, знакомится, хотя и теоретически с режимом плавки. Одаренность молодого гиттеншрейбера была столь очевидна, что привлекала внимание заводского начальства.

Менее чем через 3 года после переезда в Барнаул, 11 апреля 1750 г., по представлению одного из руководителей заводов и крупнейшего знатока горнозаводского дела, Самюэля Христиани, Ползунов был произведен в младший шихтмейстерский чин с увеличением оклада до 36 руб. в год. Одновременно с новым производством было постановлено, чтобы Христиани обучил Ползунова настолько, чтобы Ползунов "...мог быть достоин к производству в обер-офицерский ранг". Постановление объявляло Ползунову "... что ежели он упомянутые науки познает и в том числе искустен усмотрится, то имеет быть определен ему старший унтершихтмейстрерский оклад, и сверх того повышением чина оставлен не будет".

Это решение, предоставлявшее Ползунову возможность осуществить его стремление к учению, не было реализовано. Христиани, занятый управлением заводами, возложенным на него после смерти Андреаса Беэра в мае 1751 г., стремился использовать Ползунова как надежного и добросовестного работника на разнообразных хозяйственных работах. Нехватка людей, особенно специалистов, была бичом Колывано-Воскресенских заводов. Многие работники умирали из-за плохого питания (хлеб доставлялся с перебоями за сотни верст), бытовой неустроенности, отсутствия медицинской помощи.

26 июня 1750 г. младший унтершихтмейстер Иван Ползунов получил задание проверить, правильно ли выбрано место для пристани на реке Чарыше, выше деревни Тугозвонной (ныне Чарышского района), а также измерить и описать дорогу до Змеиногорского рудника. К тому времени там скопились огромные кучи руды, которую не успевали вывозить. Ползунов осмотрел место для пристани, а затем прошел с мерной цепью до самого рудника. Он намерил 85 верст 400 сажен, всю трассу обозначил кольями, наметил даже "зимовья" - удобные места для ночевки обозов с рудой. Длина будущей дороги оказалась в 2 раза короче действующей рудовозной.

"Пильная "мельница в Змеиногорске

По результатам поездки он "учинил" чертеж с подробным описанием, показав себя еще и прекрасным чертежником (этот чертеж до сих пор хранится в госархиве Алтайского края). На завод Ползунов вернулся в июле, а в августе вновь был послан на Красноярскую пристань, где на сей раз пробыл целый год. Осенью он строил рудный сарай, караульную избу для солдат охраны, зимой принял от крестьян-возчиков пять тыс. пудов руды, а весной организовал ее отправку по Чарышу и Оби на Барнаульский завод; в гиттенштейбургскую он вернулся лишь

осенью. 21 сентября 1751 г. Ползунов вместе со своим напарником А.Беэром вновь подали совместное прошение в Канцелярию с просьбой и напоминанием об обещании обучать их горным наукам. Но лишь в ноябре 1753 г. Христиани выполняет, наконец, его просьбу. Он определяет его смотрителем за работой плавильщиков на целых полгода, а затем на Змеиногорский рудник. Это и было учебой. Приходилось учиться у плавильной печи, в руднике, перенимая опыт и знания у практиков, ведь ни вузов, ни техникумов, ни даже школ на Алтае в ту пору не было, как не было технической литературы на русском языке. Кроме изучения различных горных работ Ползунов именно здесь впервые проявил себя как изобретатель. Он принял участие в постройке близ плотины новой лесопилки. Пильная мельница была первым заводским сооружением, возведенным под руководством И.И.Ползунова.

Она представляла одно из наиболее сложных технических сооружений того времени. От вращающегося водяного колеса осуществлялась передача двум лесопильным рамам, к "саням", на которых перемещались распиливаемые бревна, и к бревнотаске. Механизм передачи представлял сложный комплекс движущихся деталей, в состав которого входили: кулачковая передача, зубчатая передача, валы, кривошипы, шатуны, храповые колеса, канатные вороты. Здесь Ползунов получил практическую школу по конструированию и монтажу сложных передаточных механизмов, содержащих элементы автоматизации. Очень интересным было решение Ползунова о расположении лесопилки не у плотины, а в некотором отдалении от реки Змеевки на деривационном (отводном) канале. В ноябре 1754 года Ползунов был определен на завод вести "раскомандировку мастеровым и работным людям в работы", а также "чинить над всеми работами надзирание".

Наряду с этим Христиани по-прежнему не обходил его поручениями, порой довольно неожиданными. Вот одно из них. В январе 1755 года в верховьях заводского пруда вступил в действие стекольный завод. На нем работали два присланных из центральной России "стеклянных" мастера. Поначалу изготовленная ими посуда оказалась с "туманом", малопрозрачной - явный брак. Выявить причину брака "стеклянные" мастера не сумели. Тогда это поручили Ползунову. Он безотлучно провел на заводе около месяца, дотошно вникая во все мелочи совершенно незнакомой ему технологии варки стекла и разгадал-таки загадку! Посуда потому туманилась, что ее неправильно охлаждали.

Можно без преувеличения сказать, что Ползунов к этому времени завоевал у начальства такой авторитет, какого не имел ни один из его товарищей унтершихтмейстеров, Вот убедительное тому доказательство. В январе 1758 года намечалась отправка в Петербург очередного каравана с серебром. Доверить такой груз, а это ни много ни мало 3600 кг серебра и 24 кг золота, можно было только офицеру. Но их к тому времени оказалось в наличии всего четверо. Обойтись без любого из них восемь - десять месяцев (столько времени занимала поездка в столицу) было "не можно" без ущерба для дела. И Канцелярия придумала такой выход; караванным офицером назначили армейского капитана Ширмана, а поскольку он был не в курсе заводских дел, в помощь ему на случай, "если что спроситца, ясно и пространно донести мог... способным был признан

унтершихтмейстер Ползунов". Ему же был вручен для передачи в Кабинет, пакет с документами, а также большая сумма денег для закупки нужных заводу товаров.

Поездка эта была вдвойне, втройне радостной для Ползунова. Он получил возможность побывать, хотя и проездом, в родном Екатеринбурге, посмотреть столицу, Москву, Россию. На 64-е сутки караван прибыл в Петербург. Сдать драгоценные металлы было доверено опять же Ползунову. Принимал их лично директор Монетного двора Иоганн Вильгельм Шлаттер (по-русски Иван Андреевич), крупнейший в России специалист в области горного, монетного дела, металлургии. После Петербурга Ползунов еще три месяца задержался в Москве, чтобы закупить заказанные Канцелярией товары. Здесь он и нашел свое личное счастье - познакомился с молодой солдатской вдовой Пелагеей Поваляевой. В Сибирь они отправились вдвоем.

В январе 1759 года Ползунов был направлен на Красноярскую и Кабановскую пристани руководить приемом руды. Здесь он и получил в марте письмо от Христиани, которое начиналось так: "Благороднейший и почтенный господин шихтмейстер"! Надо ли говорить, какие чувства вызвали у Ползунова эти слова? Они означали, что пришел, наконец, долгожданный указ Кабинета! Он стал шихтмейстером! Сбылась заветная мечта, увенчались успехом десять лет беспорочной службы!...

Почему Ползунов так стремился в офицеры?

Им двигало не честолюбие, хотя, наверно, было и оно. Но главное заключалось в том, что теперь он переходил из податного, бесправного, "подлого" сословия в привилегированное, становился дворянином, "вашим благородием", свободным человеком. Его уже никто не мог подвергнуть телесному наказанию, оскорбить, даже сказать "ты". Снимались ограничения по службе, теперь он мог в полную силу развернуть свои возможности, знания, энергию, словом, принести больше пользы Отечеству. Наконец, не последнюю роль для него, теперь семейного человека, играла и материальная сторона: оклад жалования увеличился втрое, появился денщик...

Ползунов был переведен на "настоящую" офицерскую должность - комиссар Колыванского завода "у прихода и расхода денежной казны" или, применительно к нынешним понятиям, заместителем управляющего заводом по хозяйственной части. Между тем дела на Колывано-Воскресенских заводах начали приходить в упадок. Так, если в год смерти Беэра в 1751 г. выплавка серебра достигла 366 пудов, то к 1760 году она снизилась до 264 пудов. С такой потерей доходов Кабинет, а точнее коронованная хозяйка заводов, мириться не хотела. В октябре 1761 г. начальник заводов А.И.Порошин, незадолго перед тем произведенный в генерал-майоры, был возвращен на Алтай. Он привез с собой целый пакет мер "для улучшения заводов", разработанных Кабинетом (с его участием) и одобренных императрицей.

Одной из этих мер было строительство нового сереброплавильного завода. Возникает вопрос - а не проще ли было увеличить мощность действующих –

Барнаульского и Колыванского? В том-то и дело, что - нет. Мощность завода ограничивалась числом водяных колес или, другими словами, запасом воды в пруду. Заводу требовался также большой запас леса поблизости для выжигания древесного угля (каменный использовать тогда не умели).

Речка и лес являлись непременным условием для строительства завода, причем годилась не каждая речка, а только не очень широкая и не очень быстрая с крепкими (не песчаными) берегами. Найти такое место близ Змеиногорского рудника было непросто. Не случайно Барнаульский завод находится 240 верстах от него. С приездом А.И.Порошина поиски приобрели широкий размах. В них были привлечены все горные офицеры, не привлекался лишь И.И.Ползунов. Незадолго перед тем он возглавил повытье (контору) "у лесных и куренных дел" Барнаульского завода, ему дали время освоиться с новой хлопотной должностью. Но он не захотел оставаться в стороне от того, чем жило все "горное общество", тоже искал выход, только мысли его пошли в другом направлении: как преодолеть рабскую зависимость горно-заводского производства от водяного колеса? В апреле 1763 г. он положил на стол начальника завода неожиданный и дерзкий проект "огненной" машины. И.И.Ползунов предназначал ее для приведения в действие воздуходувных мехов; а в дальнейшем мечтал приспособить "по воле нашей, что будет потребно исправлять", но сделать это не успел..."

Чтобы по достоинству оценить творческий подвиг И.И.Ползунова, вспомним, что в то время в России ни одного парового двигателя еще не было. Единственным источником, из которого ему стало известно, что есть такой на свете, было книга И.В.Шлаттера "Обстоятельное наставление рудокопному делу", изданная в Петербурге в 1760 году. Но в книге были только схема да принцип действия одноцилиндровой машины Ньюкомена, о технологии же ее изготовления - ни слова. И.В.Шлаттеру и в голову не пришло, что такие сведения в России могут кому-нибудь понадобиться. Можно без преувеличения сказать, что Ползунов позаимствовал у И.В.Шлаттера лишь идею пароатмосферного двигателя, до всего остального додумался сам. Необходимые познания о природе теплоты, свойствах воды, воздуха, пара он почерпнул из трудов М.В.Ломоносова.

Трезво оценивая трудности осуществления совершенно нового в России дела, Ползунов предлагал построить вначале в порядке эксперимента одну небольшую машину разработанной им конструкции для обслуживания воздуходувной установки (состоявшей из двух клинчатых мехов) при одной плавильной печи. На чертеже, приложенном к записке, в объяснительном тексте установка, согласно первому проекту Ползунова, включала: котел - в общем той же конструкции, которая применялась в ньюкоменовских машинах; пароатмосферную машину, состоявшую из двух цилиндров с поочередным движением в них поршней ("эмволов") в противоположных направлениях, снабженных парораспределительной и водораспределительной системами; резервуары, насосы и трубы для снабжения установки водой; передаточный механизм в виде системы шкивов с цепями (от балансира Ползунов отказался), приводящей в движение воздуходувные меха. Водяной пар из котла поступал на поршень одного из рабочих цилиндров. Этим выравнивалось давление атмосферного воздуха.

Давление пара лишь незначительно превышало давление атмосферного воздуха. Поршни в цилиндре были соединены цепями, и при подъеме одного из поршня второй опускался. Когда поршень достигал верхнего положения, доступ пара автоматически прекращался, и внутрь цилиндра вбрызгивалась холодная вода. Пар конденсировался и под поршнем образовывался вакуум (разреженное пространство). Силою атмосферного давления поршень опускался в нижнее положение и тянул за собою поршень во втором рабочем цилиндре, куда для уравнивания давления впускался пар из того же котла автоматом, действующим от передаточного механизма двигателя.

Тот факт, что поршни с системой передачи движения были связаны цепями, показывает, что при подъеме поршней по цепи нельзя было передавать движения (цепь при этом не натянута). Работали все части двигателя за счет энергии опускающегося поршня. т.е. того поршня, который двигался под действием атмосферного давления. Пар не производил полезной работы в двигателе. Величина этой работы зависела от затраты тепловой энергии на протяжении всего цикла. Количество затраченной тепловой энергии выражало собою величину потенциальной энергии каждого из поршней. Это - сдвоенный паро-атмосферный цикл. Ползунов отчетливо представлял принцип работы теплового двигателя. Это видно на примерах, которыми он характеризовал условия наилучшей работы изобретенного им двигателя. Зависимость работы двигателя от величины температуры воды, конденсирующей пар, он определял следующими словами: "действие эмволов и их подъемы и спуски тем сделаются выше, чем в фанталах будет вода холоднее, а паче от такой, которая близ пункта замерзания доходит, а еще не сгустеет и от того во всем движении многую подаст способность". Это положение, известное ныне в термодинамике в качестве частного случая одного из основных ее законов, до Ползунова еще не было сформулировано. Чтобы понять его значение, переведем слова Ползунова на современный нам язык: работа теплового двигателя будет тем больше, чем ниже будет температура воды, конденсирующей пар, а особенно при достижении ею точки затвердевания воды 0 О С. Двигатель Ползунова в его проекте 1763 года предназначался для подачи воздуха в плавильные печи воздуходувными мехами. Одновременно с этим он приводил в действие поршни водяных насосов, подающих воду в верхний бассейн для питания "фонтанов" внутри цилиндров в момент конденсации пара. Таким образом, двигатель мог приводить в действие два разных механизма - водяные насосы и воздуходувные мехи, чего не делала до него ни одна машина в мире. Кроме того, он мог приводить в действие молоты, рудодробилки, и многие другие заводские и рудничные механизмы. При желании двигатель легко мог совершать вращательные движения с помощью широко известного в России кривошипного механизма. Проект Ползунова был рассмотрен канцелярией Колывано-Воскресенских заводов и получил высокую оценку со стороны начальника заводов А.И.Порошина. Порошин указывал, что если Ползунов возьмется сделать машину, годную для обслуживания нескольких печей сразу, если он построит машину, пригодную для выливки воды из рудников, то Канцелярия охотно поддержит его замыслы. Окончательное решение этого вопроса оставалось за Кабинетом и

хозяйкой заводов - Екатериной II. Проект был направлен в Петербург, но ответ Кабинета был получен в Барнауле только через год. Указом Кабинета от 19 ноября 1763 г. императрица пожаловала изобретателя в "механикусы" с чином и званием инженерного капитан-поручика. Это означало, что Ползунову теперь было обеспечено жалование в 240 рублей годовых, с добавлением на двух денщиков и содержание лошадей он получал 314 рублей. Ему было обещана награда в 400 рублей.

Все это - немалая милость. Она еще раз свидетельствует о том, что императрица Екатерина любила поддерживать свою славу покровительницы наук и искусств. Но размеры поощрения еще раз подтверждают, что значение изобретения Ползунова не поняли в Петербурге. Для подтверждения можно привести такой факт: когда тезка Ползунова Иван Кулибин преподнес императрице сделанные им оригинальные часы, он получил в подарок 1000 рублей. Когда он сделал модель моста через Неву в один пролет, то был награжден такой же суммой и был осыпан другими поощрениями. После апробации моста Кулибин получил в награду еще 2000 рублей. Иван Кулибин, был конечно высокоодаренный механик, но все-таки его изобретения нельзя поставить рядом с машиной Ползунова.

Говоря о роли и значении первого проекта "огненной машины" в мировой истории техники, следует с уверенностью заявить следующее: если бы Ползунов вообще ничего не построил и ничего не спроектировал, а только оставил бы набросок своего первого проекта, то и этого было бы достаточно, чтобы преклоняться перед его гениальным замыслом.

Пока Кабинет рассматривал проект двигателя, Ползунов, не теряя времени, работал над проектом второй очереди. Он конструировал мощный тепловой двигатель на 15 плавильных печей. Это была уже настоящая теплосиловая станция. Ползунов не просто увеличивал масштабы двигателя, а вносил в него ряд существенных изменений. Уже после того, как проект мощного двигателя был закончен, Ползунову стало известно, что Кабинет, ознакомившись с его первым проектом, присвоил ему звание механика и постановил выдать 400 рублей в награду, но никакого решения по существу вопроса не принял.

Несмотря на такую позицию Кабинета, начальник Колывано-Воскресенских заводов А.И.Порошин разрешил Ползунову приступить к исполнению первой очереди проекта. В марте 1764 года И.И.Ползунов предложил начать строительство большого теплового двигателя. Порошин согласился с этим предложением. Так на Барнаульском заводе началось строительство первой в мире универсальной теплосиловой установки.

Это было серьезное решение, хотя бы потому, что обойдется машина ничуть не дешевле, чем постройка нового завода. От Ползунова потребовали заявку на рабочую силу и материалы. Он представил ее в конце марта. Но это была заявка

уже на другую машину, более мощную, чем в первом проекте. Почему? Видимо, события последних месяцев заставили изобретателя взглянуть на все иначе. Слишком дорогой ценой добился он разрешения на постройку. Пожалуй, вряд ли

еще раз в жизни представится такая возможность... Конечно, Ползунов осознавал, что без достаточного опыта создать большую машину для привода воздуходувных мехов, обеспечивающую 6-9 плавильных печей, дело нелегкое. И все-таки решился на это. Еще не приступив к строительству машины, изобретатель столкнулся с трудностью: отсутствие способных воплотить его замыслы людей и потребных для строительства инструментов, механизмов. Предстояло построить первый в России паровой двигатель, но не было ни специалистов, способных возглавить строительство, ни квалифицированных рабочих, знакомых с устройством подобных двигателей. Сам Ползунов, принявший на себя обязанности общего руководителя работ, в какой-то мере решил проблему технического руководства, но именно, "в какой-то мере", потому что руководить одному человеку столь новым и сложным техническим предприятием было не под силу.

Не менее трудной оказалась и проблема подбора рабочих. Требовались опытные модельщики, литейщики, кузнецы, слесари, столяры, обжигальщики, специалисты по медному и паяльному делу. По подсчетам Ползунова в сооружении двигателя должны были принять непосредственное участие 76 человек, в том числе 19 высококвалифицированных мастеров. Заполучить таких специалистов на месте представлялось невозможным. Оставался единственный выход; вызвать специалистов с Урала - настоящей кузницы технических кадров.

Трудности в приобретении строительных инструментов и механизмов оказались еще более непреодолимыми. По замыслу изобретателя "вся машина должна быть сделана из металла", что неизбежно требовало наличия специального металлообрабатывающего оборудования, которым Россия почти не располагала. Дело усугублялось тем, что строили двигатель на Алтае, а это был район с развитым меде- и сереброплавильным производством, но отсталой литейной, кузнечной и металлообрабатывающей техникой.

Предчувствия не обманули изобретателя. Канцелярия полностью утвердила лишь соображения о потребном количестве материалов. Не желая тратить деньги на вызов опытных мастеров с далекого Урала, заводское начальство выделило Ползунову четверых учеников, которых он знал и просил определить к нему, двух отставных мастеровых да четверых солдат для охраны места строительства.

Остальных мастеровых (свыше 60 человек) Канцелярия постановила назначать в распоряжение Ползунова по мере надобности, "сколько, когда у него, Ползунова, работы случиться". Во время строительства машины это "по мере надобности" являлось источником постоянных трудностей. Решение канцелярии выдвинуло перед изобретателем новые трудности. Четверо малолетних учеников - Овчинников, Левзин, Черницын и Вятченин - напоминали ему свою собственную юность, жизнь начинающего "механического ученика". Отставные же мастеровые Медведев и Бобровников с годами одряхлели и настолько лишились сил, что за немощь их отстранили от заводской работы. Таким образом, вместо семидесяти шести человек Ползунову вверили десятерых. Только потом определили еще несколько приписных крестьян. Но и при таких обстоятельствах изобретатель не

дрогнул, не отступил. Его дело было делом жизни. Когда пришлось выбирать между спокойным существованием заурядного заводского служащего и полной трудностей, сопряженной с риском жизнью механика-машиностроителя, он выбрал второе. Машина строилась сразу в двух местах. Отливка и обработка цилиндров, поддонов и других крупных частей производилась в одном из цехов Барнаульского завода, где можно было использовать водяное колесо, токарные, плющильные (прокатные) станки, вододействующие молоты для изготовления сферических медных листов для сборки котла; мелкие детали отливались и отковывались в помещении временно закрытого стекольного завода, где специально для этой цели была построена небольшая плавильная печь с кузнечным горном при ней. Завод находился в верховьях пруда, в трех верстах от поселка. Эти версты Ползунову приходилось мерить не по разу в день. Такая нагрузка могла вымотать и здорового человека, а ведь у него развивалась чахотка...

Внешний вид здания, в котором помещалась машина Ползунова. Позднейшая репродукция чертежа 1765 г.

До сих пор вся заводская техника, в том числе водяное колесо, станки, выполнялась в основном из дерева, металлических частей там было немного. А тут предстояло построить огромную по тем временам, высотой 11 метров, машину почти целиком из металла, построить, как говорят, с листа, не опробовав даже на модели. И это при нехватке опытных специалистов, нужных станков, инструмента. Некоторые станки и инструмент Ползунову приходилось изобретать буквально на ходу. В начале строительства Ползунов допустил серьезную ошибку, из-за которой потерял около двух месяцев драгоценного летнего времени. Ради удешевления машины он решил цилиндры отливать из сплава меди со свинцом, а водопровод - ные трубы и прочие мелкие детали - целиком из свинца. На поверку оказалось, что они не обладали необходимым запасом прочности. Пришлось начинать все сначала, для чего просить дополнительно 224 пуда меди и 15 пудов

олова. Олова на складе не оказалось, Канцелярия распорядилась закупить его у местных купцов, хотя те, пользуясь случаем, заломили цену выше обычной. Новые цилиндры (из сплава меди и олова) удалось отлить лишь в конце сентября - начале октября; их обточка и шлифовка внутренних стенок началась уже с наступлением зимы. 20 мая он донес, что к машине "литейною и токарною работою" изготовлено, кроме котла, уже до 110 частей "тягостью" от одного до ста семидесяти пудов каждая. О размахе одних только токарных работ свидетельствует такая цифра: в июле Ползунов сдал на склад 97 пудов медных опилок!

Итак, части машины были в основном готовы. В оставшееся до зимы время предстояло построить для нее здание, и в нем "крупно соединить", собрать машину. Сделать это Ползунов пообещал к октябрю. Надо сказать, что срок он себе назначил крайне малый.

Строили первый в мире тепловой двигатель на правом берегу пруда, недалеко от Барнаульского сереброплавильного завода, рядом с небольшим стекольным заводом. Для машины соорудили большой сарай, высотой с трехэтажный дом. Первыми приступили к работе землекопы. На месте, где следовало установить машину, они вынули слой мягкого грунта. На ровную площадку уложили фундаментные брусья. Теперь можно было надеяться, что под тяжестью машины земля не начнет оседать. Постепенно выросли стенки печи подогрева котла. Внизу сооружались механизмы для поднятия цилиндров и других тяжеловесных деталей. Выложили топку печи, пришел черед устанавливать паровой котел. Литого котла с толстыми стенками строители к этому времени так и не получили. Судьба прошения об изготовлении такого котла, посланного на Екатеринбургский завод, оставалась неизвестной. Положение становилось критическим. После долгих размышлений Ползунов принял решение о временной установке тонкостенного котла собственного изготовления. Иного выхода просто не было. Вся осень прошла в сборке машины. Эти дни были самыми напряженными для строителей "огненной" машины. Чего стоило собрать один лишь семисотведерный котел из отдельных листов с клепкой и пайкой швов, присоединить к нему разнообразную арматуру. Надо было поднять на высоту двух этажей 150-пудовые цилиндры, установить их точно по вертикали в заданных точках, собрать многометровую паутину труб, насосную установку, балансиры и т.д., все как следует закрепить, пропаять в сотне мест и т.д.

Огромное перенапряжение сил и работа в неотапливаемом помещении до самой ночи, когда холодные металлические детали машин обжигали морозом руки, подорвали здоровье Ползунова. Известно, что с мая 1764 г. по август 1765 г. он трижды обращался к лекарю Барнаульского госпиталя Якову Кизингу за помощью, т.к. был "одержим колотием в груди".

К 7 декабря в основном была закончена сборка машины, и изобретатель решил произвести первый пробный ее пуск, испытать в работе. Вместо рукоятей воздуходувных мехов (строительство мехов еще не начинали) к балансирам передаточного механизма прикрепили связку бревен. По тому, как машина будет поднимать такую тяжесть, изобретатель надеялся определить ее мощность. И вот

настал долгожданный день первого пуска машины. Работу начали раньше обычного. В последний раз проверили регулировку пароводораспределительного механизма, надежность действия парового и водяного кранов. К полудню закончили осмотр всех механизмов и систем. После короткой передышки по команде залили воду в запасной бассейн, ручным насосом накачали ее в верхний резервуар.

Наконец, суета стихла. Тихо и немного чинно стояли и смотрели на "виновника" торжества. Вот он резким движением подошел к топке, наклонился и начал разжигать уложенные в ней еще со вчерашнего вечера дрова. Сухие березовые поленья быстро разгорались, весело потрескивая и разбрасывая искры. Наконец первые языки пламени лизнули тусклую медь парового котла. Прошло два томительных часа. Вода в котле начала закипать, выделяя все больше и больше пара. Наконец, с шумом и свистом пар ворвался в цилиндр. Балансир словно нехотя качнул подвешенные к нему бревна. Потом в цилиндре что-то ухнуло, балансир вновь качнулся. Тотчас же, словно по команде, ожил поршень второго цилиндра. Все быстрее и быстрее двигались штоки поршней, легко раскачивая привешенные к балансирным брусьям тяжелые бревна. Но Ползунов уже не видел этого. Густая пелена заволокла его глаза. Большой мужественный человек, которого не сломили никакие невзгоды жизни, плакал от радости.

Но при пуске выявился и целый ряд недостатков (что совершенно естественно). К их исправлению и приступил немедленно Ползунов. К этому времени он переселился в квартиру при стекольном заводе, принадлежавшую ранее "стеклянным мастерам" Не надо было тратить время на дорогу из поселка и обратно. Это было, конечно, хорошо. Но плохо то, что теперь он пропадал у машины до тех пор, пока силы совсем не оставляли его. А ведь наступила зима, в машинном доме в пору было хоть волков морозить, как он выдерживал там, трудно понять. Домой возвращался затемно, насквозь продрогший, еле передвигая ноги, харкая кровью. А на утро, невзирая на уговоры и слезы жены, снова спешил к машине, фанатично блестя глазами на обмороженном, исхудавшем - краше в гроб кладут - лице. Было совершенно ясно, что, чувствуя близкий конец, он торопился завершить начатое дело даже ценой жизни. На ледяных сквозняках лазил он с помощниками по лесенкам вокруг дышавшей холодом машины, что-то

без конца поправляя, уплотняя, подгоняя. Короткого зимнего дня не хватало, прихватывали вечера. Известно, что 30 декабря 1765 года Ползунов получил три пуда свечей. К марту, наконец, были доставлены на 8 лошадях громадные крышки воздуходувных мехов, сделанные по проекту изобретателя. Они были установлены, и машина, наконец, полностью собрана. Дело оставалось за плавильными печами. Весной болезнь Ползунова усилилась. 18 апреля у него в очередной раз пошла горлом кровь, после чего он уже не смог подняться с

постели. С беспощадной ясностью изобретатель понял, что до пуска машины ему не дожить. 21 апреля Ползунов продиктовал Ване Черницыну (сам уже писать не мог) челобитную на имя императрицы. "Всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая! Бьет челом механикус Иван

Иванович сын Ползунов о нижеследующем: сочиненный мною проект новой машины Ваше Императорское Величество еще в 1763 году рассматривать и тем быть довольна соизволили. И для вящего мне и прочих по примеру моему в таковых полезных упражнениях поощрения повелеть соизволили выдать мне в награждение 400 рублей. Но тех денег мне и поныне не выдано. И хотя я той дачи получить не удостоился, ревность моя к службе не ослабла, и я вышеупомянутую машину во всех членах её сделал и в построенной фабрике собрав, поставил и к действию в плавильных печах привел в готовность, о чем главным над Колывано-Воскресенскими заводами командиром генерал-майором и кавалером Порошиным с некоторыми горными офицерами уже засвидетельствовано. При котором строении понес я немалую себе тягость и в здоровье изнурение. При всем же том машинном устроении из находящихся при мне механики ученики Дмитрий Левзин, Иван Черницын составление ее в членах нарочито поняли и производство знают и в чем-либо впредь повредившееся окажется, то поправить могут".

16 мая 1766 г. в шесть часов вечера в г. Барнауле, на Иркутской линии (ныне Пушкинской улице) И.И.Ползунов скончался. Ему было 38 лет. Через неделю после смерти И.И.Ползунова, 23 мая (5 июня) 1766 г., начались официальные испытания первого в мире теплового двигателя. В первый же день испытатели пришли к заключению, что машина может приводить в движение мехи для подачи воздуха к 10-12 печам.

Построенный Ползуновым крупный двигатель значительно отличался по конструкции от той машины, которая была описана им в первоначальном проекте 1763 г. Передача движения к машинам, которые должен был обслуживать двигатель, осуществлялась с помощью балансиров. Цепи, соединяющие поршни двигателя с балансирами, для большей прочности изобретатель сделал из отдельных железных стержней и шарнирными, т.е. такого типа, какие известны теперь как "цепи Галля". Питание котла подогретой водой было автоматизировано. Ползунов придумал простой механизм, обеспечивавший сохранение воды в котле на одном уровне во время работы двигателя. Это упрощало труд людей, обслуживающих машину.

Чтобы дутье воздуха в плавильной печи было равномерным, И.И.Ползунов изобрел аккумулятор дутья. Мехи подавали воздух не сразу в печи, а в большой ящик - "воздушный ларь", из которого непрерывная воздушная струя поступала в плавильные печи. Двигатель И.И.Ползунова его современники называли "плавиленной фабрикой". Высота машины составляла 10 метров, а цилиндров около 3 метров. Тепловой двигатель развивал мощность в 40 лошадиных сил. Сооружение большой, невиданной машины в тех производственных условиях, какие имел И.И.Ползунов, являлось подлинно героическим, почти сказочным подвигом. Это было поистине чудо, на которое способен только гений великого

русского народа. Человек богатырских творческих дерзаний, солдатский сын Ползунов был воплощением свойственной нашему народу смекалки и упорства. Во время первых испытаний теплового двигателя обнаружились неполадки. В ходе испытаний выяснилось, что между поршнями (эмволами) и стенками цилиндров просачиваются вода и пар, а насосы подают воду в недостаточном

количестве. Вызванный со Змеиногорского рудника Козьма Фролов предложил заменить насосы рудничными водоподъемными. Привезли насосы со Змеиногорского рудника, установили, результат получился отличный. Так было доказано, что машина Ползунова способна выполнять еще одну задачу - откачивать воду с рудника. Проживи Ползунов подольше, он, возможно, придумал бы, как с ее помощью приводить в движение станки и вообще "по воле нашей, что будет потребно исправлять".

С эмволами дело оказалось сложнее. Кожаное уплотнение быстро истиралось: испытания показали, что для этого лучше подходит пробковая кора.

4 июля произвели пятое и последнее испытание машины. Все механизмы и системы работали хорошо. Заводское начальство решило пустить машину в эксплуатацию. Полтора месяца длились испытания. Большинство недостатков являлись либо следствием упущений строительства, либо такими, какие невозможно было устранить при тогдашнем уровне развития техники. Но ни одного слова упрека не было сказано по поводу общей конструкции самой огнедействующей машины. Все до мельчайших подробностей предусмотрел и учел изобретатель! Закончились испытания, но машина еще целый месяц простаивала без употребления. В первых числах августа 1766 года наконец-то завершилось строительство плавильных печей, на 4 августа канцелярия назначила пуск машины в эксплуатацию.

С раннего утра, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, у здания невиданной машины толпился народ. Со всего Барнаула собрались любопытные. К 7 часам утра в топке котла уже клокотало пламя. Тонкое посвистывание пара возвещало о готовности машины к работе. С минуты на минуту откладывали розжиг печей и начало первой плавки. Более шести часов машина работала вхолостую. Во втором часу пополудни прибыло все заводское начальство. Предстоял торжественный момент задувки печей. Но торжество не состоялось, т.к. в момент задувки поршень левого цилиндра неожиданно остановился в нижнем положении, и машина замерла.

При помощи блоков пришлось вынуть поршни из цилиндров, внимательно осмотреть тот и другой. Причину остановки все-таки не обнаружили. На первый взгляд все было в порядке. Только после того, как погасили топку, выпустили из котла пар и произвели тщательный осмотр машины, обнаружилось, что ослабнувшая, видимо, еще в период испытаний гайка, позволила паровому

регулятору повернуться на значительно больший угол, чем то предусматривалось. Паровой регулятор заклинился и не поворачивался в стороны. При этом впускное окно оказалось закрытым, пар не имел доступа в цилиндр. Досадный недосмотр сорвал пуск машины, а ремонт отсрочил его еще на два дня. 7 августа в шесть часов утра механизм пустили вновь, но на этот раз так и не дождались прибытия высокого начальства. В два часа без всякой торжественности задули плавильные печи. День 7 августа 1766 года останется в памяти людей на века. В этот день была пущена в эксплуатацию первая паросиловая установка, предназначенная для

непосредственного привода заводских агрегатов! Машина безостановочно действовала более трех суток. За это время проплавили около 400 пудов руды. 10 августа машину остановили вновь. Уплотнитель, изготовленный из пробковой коры плохого качества, рассыпался на крошки стал пропускать в цилиндр холодную воду. Пришлось послать запрос на пробку в тобольскую и екатеринбургскую аптеки. Изыскивая же выход из создавшегося положения, временно использовали для уплотнения кору березы.

Все помыслы заводской канцелярии были направлены на приобретение пробковой коры. Никто из технических руководителей заводов не додумался пойти по другому пути: изменить конструкцию самого поршня, сделать ее более совершенной. К тому же на многих рудниках округа действовали водоотливные насосы с поршнями из двух дисков, между которыми набивалась пенька для уплотнения. Поэтому своевременным было использование такого поршня.

25 сентября, с прибытием пробковой коры, машина была приведена в действие и работала с небольшими остановками до 10 ноября. В этот день "пополудни в шестом часу во время весьма порядочного и беспрерывного действия оказалось, за разгоранием под котлом кирпичных сводов, из одного котла не малая водяная течь, так что оною имеющийся под котлом огонь загасило, чего ради принуждены оную машину купно и с плавильными печами остановить". На этом машина Ползунова "работою окончилась". Котел, склепанный из тонкой листовой меди, оказался слабым ее местом. Еще Ползунов указывал, что он к первоначальной пробе только годен, но сделать более прочный на Барнаульском заводе не было возможности.

Общее время полезной работы машины составило 1023 часа (42 суток и 15 часов). За это время было получено серебра 14 пудов 38 фунтов 17 золотников 42 доли, золота 14 фунтов 22 золотника 75 долей. За вычетом всех расходов на постройку машины, оплату плавильщиков, даже 400 рублей награды Ползунову, чистая прибыль составила 11016 рублей 10,25 копейки. А ведь машина работала менее полутора месяцев, да и то не на полную мощность: обслуживала всего три печи. И тем не менее было решено, что в дальнейшем "пущать ее в действо, по изобилию в здешнем заводе воды, за нужно не признавается". Решение это подписал, как ни печально, начальник заводов Порошин, еще недавно горячий сторонник "огненной" машины.

Причина была, видимо, в том, что на Колывано-Воскресенских заводах, как и во всей крепостнической России, не было большой надобности в машинах. Подневольных дешевых рабочих рук хватало. Трагедия Ползунова заключалась в том, что он опередил свой век... В 1784 году Джемс Уатт получил патент на универсальный тепловой двигатель, завоевавший вскоре всемирное признание. А машина Ползунова, простояв 15 лет 5 месяцев и 10 дней, в марте 1782 года была разобрана.

История паровой машины

Первая попытка поставить пар на службу человеку была предпринята в Англии в 1698 году: машина Сэйвери предназначалась для осушения шахт и перекачивания воды. Сам изобретатель назвал ее "огневой машиной" и широко разрекламировал как "друга шахтеров". Для получения пара, приводившего машину в действие, требовался огонь, но изобретение Сэйвери еще не было двигателем в полном смысле этого слова, поскольку кроме нескольких клапанов, открывавшихся и закрывавшихся вручную, в нем не имелось подвижных частей.
Машина Сэйвери работала следующим образом: сначала герметичный резервуар наполнялся паром, затем внешняя поверхность резервуара охлаждалась холодной водой, отчего пар конденсировался, и в резервуаре создавался частичный вакуум. После этого вода - например, со дна шахты - засасывалась в резервуар через заборную трубу и после впуска очередной порции пара выбрасывалась наружу через выпускную. Затем цикл повторялся, но воду можно было поднимать только с глубины менее 10,36 м, поскольку в действительности ее выталкивало атмосферное давление.
Первая удачная «паровая» машина с поршнем была построена французом Дени Папеном, чье имя чаще ассоциируется с изобретением автоклава, который имеется сегодня практически в каждом доме в виде кастрюли-скороварки.
В 1674 году Папен построил пороховой двигатель, принцип действия которого основывался на воспламенении в цилиндре пороха и перемещении поршня внутри цилиндра под воздействием пороховых газов. Когда избыток газов выходил из цилиндра через специальный клапан, а оставшийся газ охлаждался, в цилиндре создавался частичный вакуум, и поршень возвращался в исходное положение под действием атмосферного давления.
Машина была не очень удачной, но она навела Папена на мысль заменить порох водой. И в 1698 году он построил паровую машину (в том же году свою "огненную машину" построил и англичанин Сэйвери). Вода нагревалась внутри вертикального цилиндра с поршнем внутри, и образовавшийся пар толкал поршень вверх. Когда пар охлаждался и конденсировался, поршень опускался вниз под действием атмосферного давления. Таким образом, посредством системы блоков паровая машина Папена могла приводить в действие различные механизмы, например насосы.
Услышав о паровой машине Папена, Томас Ньюкомен, который часто бывал на шахтах в Вест Кантри, где он работал кузнецом, и лучше чем кто-нибудь другой понимал, как нужны хорошие насосы для предотвращения затопления

шахт, объединил усилия с водопроводчиком и стекольщиком Джоном Калли в попытке построить более совершенную модель. В 1705 году был выдан патент Т. Ньюкомену на водоподъемную машину (рис.4), в которой впервые использовались цилиндры с поршнем. В конструкции этой машины крылось

противоречие, которое не позволяло ей работать непрерывно: работа пара двигала поршень, который совершал полезное действие, но выдвинутый до конца поршень прекращал работу - необходимо было открывать клапан, выпускать пар и холостым ходом возвращать поршень в исходное положение.

Рис.4. Принцип действия машины Ньюкомена

Первая паровая машина была установлена на угольной шахте в Стаффордшире в 1712 году. Как и в машине Папена, поршень перемещался в вертикальном цилиндре, но в целом машина Ньюкомена была значительно более совершенной. Чтобы ликвидировать зазор между цилиндром и поршнем, Ньюкомен закрепил на торце последнего гибкий кожаный диск и налил на него немного воды.
Пар из котла поступал в основание цилиндра и поднимал поршень вверх. Но при впрыскивании в цилиндр холодной воды, пар конденсировался, в цилиндре образовывался вакуум, и под воздействием атмосферного давления поршень опускался вниз. Этот обратный ход удалял воду из цилиндра и посредством цепи, соединенной с коромыслом, двигавшимся наподобие качелей, поднимал вверх шток насоса. Когда поршень находился в нижней точке своего хода, в цилиндр снова поступал пар, и с помощью противовеса, закрепленного на штоке насоса или на коромысле, поршень поднимался в исходное положение. После этого цикл повторялся. Машина Ньюкомена оказалась на редкость удачной и использовалась по всей Европе более 50 лет. В 1740 году машина с цилиндром длиной 2,74 м и диаметром 76 см за один день выполняла работу, которую бригады из 25 человек и 10 лошадей, работая посменно, раньше выполняли за неделю. В 1775 году еще большая машина, построенная Джоном Смитоном (создателем Эддистоунского маяка), за две недели осушила сухой док в Кронштадте (Россия). Ранее с использованием высоких ветряков на это уходил целый год. И тем не менее,

машина Ньюкомена была далека до совершенства. Она преобразовывала в механическую энергию всего лишь около 1 % тепловой энергии и, как следствие, пожирала огромное количество топлива, что, впрочем, не имело особого значения,

когда машина работала на угольных шахтах. В целом машины Ньюкомена сыграли огромную роль в сохранении угольной промышленности: с их помощью удалось возобновить добычу угля во многих затопленных шахтах.
Проект первой в мире паровой машины (рис.5), способной непосредственно приводить в действие любые рабочие механизмы, предложил 25 апреля 1763 года русский изобретатель И. И, Ползунов, механик на Колывано-Воскресенских горнорудных заводах Алтая. Проект попал на стол к начальнику заводов, который одобрил его и отослал в Петербург, откуда вскоре пришел ответ: "...Сей его вымысл за новое изобретение почесть должно ". Паровая машина Ползунова получила признание.

Чертеж машины Ползунова рис.5 Принцип работы паровой машины Ползунова

В отличие от машины Ньюкомена, машина Ползунова производила работу непрерывно. Им были применены два цилиндра, поршни которых передавали работу на общий вал поочередно. Таким образом, Ползунов разнес условие отсутствия холостого хода между разными объектами, впервые выдвинув идею сложения работы нескольких цилиндров. Когда один цилиндр был в состоянии холостого хода, - другой совершал работу. Ползунов предлагал построить вначале

небольшую машину, на которой можно было бы выявить и устранить все недостатки, неизбежные в новом изобретении. Заводское начальство с этим не согласилось и решило строить сразу огромную машину для мощной воздуходувки.

Постройку машины поручили Ползунову, в помощь которому были выделены "не знающие, но только одну склонность к тому имеющие из здешних мастеровых

двое " да еще несколько подсобных рабочих. С этим "штатом" Ползунов приступил к постройке своей машины. Строилась она год и девять месяцев. Когда машина уже прошла первое испытание, изобретатель заболел скоротечной чахоткой и за несколько дней до завершающих испытаний умер.
23 мая 1766 года ученики Ползунова Левзин и Черницын одни приступили к последним испытаниям паровой машины. В "Дневной записке" от 4 июля было отмечено "исправное машинное действие ", а 7 августа 1766 года вся установка - паровая машина и мощная воздуходувка - была сдана в эксплуатацию.
Всего за три месяца работы машина Ползунова не только оправдала все затраты на ее постройку в сумме 7233 рублей 55 копеек, но и дала чистую прибыль в 12640 рублей 28 копеек.
10 ноября 1766 года котел дал течь, и машина остановилась. Несмотря на то, что эту неисправность можно было легко устранить, заводское начальство, не заинтересованное в механизации, забросило творение Ползунова.
В течение последующих тридцати лет машина бездействовала, а в 1779 году тогдашние управители алтайских заводов отдали распоряжение машину разобрать, "находящуюся при оной фабрику разломать и лес употребить на что годен будет".
Примерно в это же время в Англии над созданием паровой машины работал шотландец Джеймс Уатт. В 1784 году англичанин Джеймс Уатт получил патент на универсальный паровой двигатель.

Рис.6. Работа цилиндра паровой машины Уатта

Через двадцать лет усовершенствований Уатт получил, наконец, машину непрерывного действия (рис.6). Он разнес противоречие в пределах одного объекта: закрыл цилиндр крышкой с сальником, теперь пар можно было подавать поочередно по обе стороны поршня - исчез холостой ход. Рабочий ход в одной половине цилиндра был холостым ходом для другой его половины.

Начиная с 1763 года он занимался усовершенствованием малоэффективной пароатмосферной машины Ньюкомена, которая, в общем-то, годилась только для перекачивания воды. Ему было ясно, что основной недостаток машины Ньюкомена состоял в попеременном нагревании и охлаждении цилиндра. Каким

же образом избежать этого? Ответ пришел к Уатту воскресным весенним днем 1765 года. Он понял, что цилиндр может постоянно оставаться горячим, если до конденсации отводить пар в отдельный резервуар через трубопровод с клапаном. Более того, цилиндр может оставаться горячим, а конденсор холодным, если снаружи их покрыть теплоизоляционным материалом. Кроме того, Уатт сделал еще несколько усовершенствований, окончательно превративших пароатмосферную машину в паровую. В 1768 году он подал прошение о патенте на свое изобретение. Патент он получил, но построить паровую машину ему долго не удавалось. И только в 1776 году паровая машина Уатта была, наконец, построена и успешно прошла испытание. Она оказалась вдвое эффективнее машины Ньюкомена.
В 1782 году Уатт создал новую замечательную машину - первую универсальную паровую машину двойного действия. Крышку цилиндра он оснастил изобретенным незадолго до того сальником, который обеспечивал свободное движение штока поршня, но предотвращал утечку пара из цилиндра. Пар поступал в цилиндр попеременно то с одной стороны поршня, то с другой. Поэтому поршень совершал и рабочий и обратный ход с помощью пара, чего не было в прежних машинах.
Поскольку в паровой машине двойного действия шток поршня совершал тянущее и толкающее действие, прежнюю приводную систему из цепей и коромысла, которая реагировала только на тягу, пришлось переделать. Уатт разработал систему связанных тяг и применил планетарный механизм для преобразования возвратно-поступательного движения штока поршня во вращательное движение, использовал тяжелый маховик, центробежный регулятор скорости, дисковый клапан и манометр для измерения давления пара.
Запатентованная Уаттом "ротативная паровая машина" сначала широко применялась для приведения в действие машин и станков прядильных и ткацких фабрик, а позже и других промышленных предприятий. Таким образом, паровая машина Уатта стала изобретением века, положившим начало промышленной революции.
В 1785 году одна из первых машин Уатта была установлена в Лондоне на пивоваренном заводе Сэмюэла Уитбреда для размалывания солода. Машина выполняла работу вместо 24 лошадей. Диаметр ее цилиндра равнялся 63 см, рабочий ход поршня составлял 1,83 м, а диаметр маховика достигал 4,27 м. Машина сохранилась до наших дней, и сегодня ее можно увидеть в действии в сиднейском музее "Пауэрхауз".
Двигатель Уатта годился для любой машины, и этим не замедлили воспользоваться изобретатели самодвижущихся механизмов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. www.Aomai.ab.ru/Books/Files/1998-01/02/pap_02.html

2. www.Free-time.ru/razdeis/!anziki/p_11.html.

3. Конфедератов И.Я. Иван Иванович Ползунов. - М.-Л.: Госэнергоиздат, 1951. - 296 с.: ил.

4. Зубков Б.В., Чумаков С.В. – Энциклопедический словарь юного техника – 2-е изд. – М.: Педагогика 1988г.

5. Савельев Н.Я. Алтай - Родина выдающихся изобретений. - Барнаул: Алтайкрайиздат, 1951. - 117 с.

6. Шишкин А.Д. Создатель "огненной" машины (И.И.Ползунов). - Свердловск: Свердловское кн. изд-во, 1963. - 83 с.

7. Бородкин П. Рассказы о Ползунове // Алтай. - 1977. - № 1. - С. 53-61.

8. Виргинский В.С. Иван Иванович Ползунов 1729-1766 /Отв. ред. Н.К.Ламан. - М: Наука, 1989. - 165 с.,: ил.

9. Данилевский В.В. И.И.Ползунов: Труды и жизнь первого русского теплотехника. - М.-Л.: АН СССР, 1940.- 446 с.: ил., 18 л.ил., черт.

10. skbkontur.ru/personal/blink/triz.htm

Одним из наиболее выдающихся русских изобретателей, современ­ников Ломоносова, был Иван Иванович Ползунов, сын солдата Ека­теринбургской горной роты (солдаты горных рот использовались как на строительных работах при сооруже­нии заводов и крепостей, так и для охраны), крестьянина по происхождению. И.И. Ползунов родился в 1729 году (эта дата установлена советским историком А.Г. Козловым, прежде в биографиях Ползунова сообщались другие даты рождения изобретателя — либо 1730, либо 1728 года).

К этому времени уральская горнозаводская промышленность насчи­тывала четыре десятка казенных и частных предприятий. В 1722 году был основан город Екатеринбург — поселение при боль­шом новом заводе на берегу реки Исети. На Екатеринбургском заводе, первоначальный проект которого принадлежал В.Н. Татищеву, имелись не только доменное и кричное (железоделательное) производства, но и раз­нообразные металлообрабатывающие «фабрики» (цеха). Это предпри­ятие было задумано талантливым сподвижником Петра I как образцо­вое. Строительство завода завершено было другим видным деятелем петровского времени — В. де Генниным. На заводе применялся ряд новых и передовых по тому времени технологических процессов и меха­низмов.

Ползунов учился в Екатеринбургских заводских школах — словес­ной (с 1736 по 1738 года) и арифметической (с 1738 по 1742 года).

Обе эти школы, или, точнее, две ступени одного заводского училища, были основаны В.Н. Татищевым. Это начинание было продолжено В. де Генниным.

В работе Геннина «…О вновь строенных и старых исправленных гор­ных и заводских строениях и прочих куриозных вещах абрисы)», написанной в 1735 году, есть особый раздел, посвященный зада­чам обеих Екатеринбургских заводских школ. В первой, словесной школе, воспитанников должны были обучать грамоте по «Азбуке» и по тем же традиционным «пособиям», по которым учился и юный Ломоносов, по «Часослову», «Псалтыри» и т. д. В арифметической школе предусматри­валось изучение арифметики, геометрии, тригонометрии, рисования и чер­чения. В 1734 году во главе управления уральскими заводами вновь был поставлен В.Н. Татищев. Он расширил программу преподавания в за­водских школах, введя в нее механику, пробирное дело (искусство про­изводить пробы руд), латинский и немецкий языки. Кроме того, будучи сторонником сочетания учения с практикой на заводах, он предписал обучать воспитанников резьбе и гранению камней, токарному, столярно­му и паяльному делу. По выражению Татищева, ученикам следовало «не токмо присматриваться, но и руками по возможности применяться и о искусстве ремесла — в чем оное состоит — внятно уведомиться и рассуж­дать: из чего лучше или хуже может быть». Мастера обязаны были под­робно объяснять это воспитанникам.

К тому времени, как Ползунов поступил в заводское училище, эти предписания Татищева уже осуществлялись. Правда, мы не знаем, были ли все перечисленные учебные предметы пройдены Ползуновым, так как он окончил словесную школу, но из арифметической он был взят на службу досрочно. Однако дальнейшая деятельность Ползунова доказы­вает, что за годы пребывания в заводском училище он получил извест­ную первоначальную подготовку для решения различных производствен­ных задач.

25 февраля 1742 года четырнадцатилетний ученик арифметической школы Иван Ползунов был «определен» в «механические» (или «машин­ные») ученики к механику уральских заводов Никите Бахареву. Жало­ванье Ползунову было установлено в размере «полтины в месяц» (вме­сто положенного по штату 1 рубля) и то выплачивалось с большими задержками.

Обязанности Ползунова были разнообразны и ответственны. Он вместе с другими учениками должен был во всем помогать Никите Бахареву, а в обязанности «механикуса, или машиниста», входил широкий круг заводских и рудничных дел. Механик должен был руководить по­стройкой доменных, кричных и иных заводских цехов, водоподъемных и рудоподъемных машин на рудниках, лесопильных и иных «мельниц» и т. д.

К 40-м годам на Урале имелось уже 22 казенных и 39 частных гор­нометаллургических заводов, причем продолжали вступать в строй но­вые предприятия. Уральская металлургия была на подъеме. Росла выра­ботка чугуна и железа.

На Урале Ползунов приобрел большой производственный опыт. Он хорошо ознакомился с мануфактурной заводской техникой.

В 1747 году производился набор уральских мастеров и различных спе­циалистов для алтайских Колывано-Воскресенских заводов. В числе уральцев, отправленных на , был и механический ученик Иван Ползунов. Любопытно, что алтайское начальство было в первый момент разочаровано, что на эту должность направили какого-то безвестного девятнадцатилетнего механического ученика Ползунова вместо более солидного унтер-механика (младшего механика) Костромина, о при­сылке которого оно просило.

Проектируя свою паровую машину для различных заводских целей. Ползунов стремился прежде всего разрешить конкретные запросы алтай­ского и вообще русского горнометаллургического производства. В связи с необходимостью постройки алтайских заводов непременно на реках, часто вдали от рудников и лесов, увеличивались трудности перевозки руды и угля. Именно в период 1762-1763 годов Колывано-Воскресенское горное начальство получило задание построить ряд новых заводов. Между тем было трудно найти места, где бы имелись и рудные место­рождения и леса (древесное топливо) и которые были бы вместе с тем удобны для создания крупных водохранилищ.

Ползунов настойчиво стремился найти способ строить заводы в лю­бом безводном месте. Начиная свою докладную записку с анализа основных недостатков горного дела в России, он подчеркивал, что необ­ходимость строить заводы на реках ограничивает возможность строи­тельства новых заводов и вызывает огромные дополнительные расходы государственных средств.

В этой докладной записке отчетливо выразилось понимание Ползуновым общегосударственного значения поднятого им вопроса о замене водяных двигателей паровыми. Выходец из трудового народа, шихтмейстер Ползунов жалел государственную казну прежде всего потому, что знал, каким тяжким народным трудом создаются богатства, соби­раемые в казне в виде серебра и золота.

Столь же ярко проявился в записке и патриотизм изобретателя.

Ползунов подчеркивал, что он замыслил «сложением огненной ма­шины водяное руководство пресечь и его, для сих случаев, вовсе уничто­жить, а вместо плотин за движимое основание завода ее (паровую ма­шину) учредить так, чтобы она была в состоянии все наложенные на себя тягости, каковы к раздуванию огня обычно в заводах бывают потребны, носить и по воле нашей, что будет потребно, исправлять (здесь в смысле исполнять)… Дабы сей славы (если силы допу­стят) Отечеству достигнуть и чтоб во всенародную пользу… в обычай, ввести».

Докладная записка 1763 года показывает также, что скромный алтай­ский шихтмейстер, непрестанно отвлекаемый текущими поручениями, ничего общего не имеющими с изобретательством и с науками, успел приобрести солидные практические и теоретические знания. Он трезво оценивал, например, состояние литературы о паровых машинах, говоря, что «действие огненных машин должно более примечаниями (наблюдениями) и опытами, нежели в тягостях (в расчетах нагрузок) - механическими, а в фигурах — геометрическими доводами, утверждать и теоретически доказывать».

Он правильно отмечал отставание современной ему теории от прак­тики «особливо в воздушных и огненных делах», т.е. в области учений о газах и о теплоте. Теоретические замечания Ползунова показывают, что он был в курсе борьбы научных мнений о природе тепловых явлений. Ему было знакомо как старое учение о теплороде, так и новая молекулярно-кинетическая теория теплоты, главным представителем которой в России был М.В. Ломоносов.

В своем проекте Ползунов, и в этом его огромная историческая заслуга, впервые дал , позволявшей осуществлять непрерыв­ность отдачи работы, а потому пригодной для применения в различных заводских операциях. Описание сопровождалось тщательными расчета­ми и чертежами машины во всех ее деталях.

Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства во главе с Порошиным, рассмотрев 25 апреля 1763 года представленные Ползуно­вым документы, одобрила проект, хотя с оговорками и сомнениями («сумнительствами»), особо подчеркнув, что осуществление замысла изобретателя позволит «избегнуть против нынешнего знатных расходов, а именно строения чрез великую сумму на реках плотин», и что если «сверх сомнения» Ползунов построит машину, то она «не столько при одних здешних, но и при многих в России заводах, фабриках и мануфак­турах руководить может с немалою пользою».

Затем проект Ползунова с заключением Канцелярии послан был на заключение Шлаттеру. Последний также выдвинул против предложений изобретателя ряд оговорок, возражений и «сумнительств». В целом же Шлаттер приходил к положительному выводу и рекомендовал «велеть такую машину, какую он (Ползунов) проектировал, построить и в действие производить, дабы практикою теорию свою подтверждала». Он одобрил намерение Канцелярии поощрить изобретателя производст­вом в чин горного механика («берг-механикуса») и денежной наградой.

Екатерина II утвердила это решение и «великодушно» пожаловала Ползунову 400 рублей, которые, однако, были доставлены изобретателю, когда он лежал уже на смертном одре.

К марту 1764 года Ползунов разработал подробный второй несколько иной конструкции, позволившего непосред­ственно приводить в действие воздуходувные мехи при сереброплавиль­ных печах.

В январе 1764 года заводское начальство вынесло решение о приме­нении машин системы Ползунова — как при Барнаульском заводе, так и на Новолазурском и Семеновском рудниках. Возможно, что на эти рудники предполагалось перенести барнаульскую машину.

Поддерживавший ползуновское творчество А.И. Порошин уже пос­ле испытания паровой машины подчеркивал ее преимущество перед водяными двигателями.

К числу серьезных ошибок, нередко повторявшихся в литературе о Ползунове, принадлежит утверждение, будто изобретатель был одиноч­кой и создавал все свои гидротехнические и теплотехнические установ­ки единолично.

Верно, конечно, что круг помощников Ползунова был еще узок. Но такие помощники были. Да было бы и физически невозможно одному человеку сооружать огромную по тем временам паровую машину.

К декабрю 1765 года «огненная машина» была в основном закончена. Ползунов опробовал ее в действии, заменив для этого случая отсутство­вавшие мехи бревнами. Затем приступили к постройке мехов.

Уже упоминавшийся выше видный естествоиспытатель XVIII века, член-корреспондент, а потом ординарный член Петербургской Академии наук, Эрик Лаксман писал 11 февраля 1765 года с Алтая:

«…Другой, с чем наибольше имею знакомство, есть горный механик Иван Ползунов… Он строит теперь огневую машину, совсем отличную от венгерской и английской. Машина сия будет приводить в действие мехи или цилиндры (т.е. воздуходувные устройства) в плавиль­нях посредством огня; какая же от того последует выгода! Со временем в России, если потребует надобность, можно будет строить заводы на высоких горах и в самих даже шахтах».

Двухцилиндровая паровая машина Ползунова с двумя балансирами обеспечивала непрерывное дутье для плавильных печей. Воздухораспределительная и парораспределительная системы машины были устроены в высшей степени остроумно. Хотя, как уже отмечалось, Ползунов был знаком с книгой Шлаттера, а может быть, и с некоторыми другими чертежами созданных к этому времени паровых машин, но его изобретение было новым вкладом в мировую теплотехнику. Это признал и Шлаттер, отметивший в своем заключении: «…Он, шихтмейстер, так похвалы достойною хитростию оную машину умел переделать (по срав­нению с машиной Ньюкомена) и изобразить, что сей его вымысел за новое изобретение почесть должно», потому что Ползунов «вместо того что все в свете находящиеся такие машины одинаки и из одного цилиндра состоят, то он оную на две разделил…»

Итак, замечательное творение первого русского теплотехника было в основном завершено. Оставались лишь некоторые доделки — и маши­на могла войти в строй. Однако судьба самого Ползунова складывалась трагически. За несколько лет до этого у него началось легочное заболе­вание. Постоянная нужда, тяжелая и нервная работа, нередко сопряжен­ная с большой опасностью, способствовали усилению болезни.

Материальные условия жизни Ползунова почти не улучшились и по­сле того, как он стал «механикусом».

Он вынужден был, отказывая себе в самом необходимом, строить за свой счет модель «огнедействующей» машины, которую намеревался послать в Петербург. Впрочем, собрать изготовленные им детали этой модели механик уже не успел.

Болезнь его становилась все более тяжелой. Непомерное физическое и нервное напряжение зимой 1765-1766 годов во время сооружения огром­ной машины усугубило ход болезни. Тридцатисемилетний изобретатель в расцвете творческих способностей, накануне завершения своей замеча­тельной машины почувствовал приближение смерти. И только тогда — 21 апреля 1766 года — продиктовал он своему ученику Ивану Черницыну «челобитную» на имя Екатерины II — потрясающий документ, в котором особенно ярко отразился духовный облик выдающегося русского изобре­тателя — скромного, настойчивого, полного «благородной упрямки» (говоря словами Ломоносова) в достижении основной цели жизни — раз­вития отечественного производства. Механик напоминал там о состояв­шемся в свое время одобрении его проекта «с планом и описанием новой машины», отметив, между прочим, и произвол горного начальст­ва, не выдавшего ему обещанной награды. Он предвидел возможность смерти, но его больше всего беспокоила судьба машины. Вынужденный просить об увольнении по болезни «от всего того машинного производ­ства», изобретатель подчеркивал, что его ученики Левзин и Черницын при поддержке Порошина и других горных офицеров смогут довести его дело до конца, что Левзин и Черницын поняли устройство машины во всех деталях «и производство знают».

Видимо, заводские чиновники испугались нагоняя из Петербурга за то, что задержали наградные. В тот же день 21 апреля 1766 года они отослали прикованному к постели Ползунову, изнемогавшему от жесто­кого горлового кровотечения, жара и невыносимых болей, 400 рублей серебром. Лекарь Яков Кизинг стал более внимательно, чем прежде, «пользовать» больного. Но было уже поздно. 16 мая 1766 года первый рус­ский теплотехник скончался.

Паровая машина была введена в строй его учениками и соратни­ками, среди которых был другой .

Так оборвалась короткая, но славная жизнь «механикуса» Ползунова, сделавшего первый шаг не только в России, но и во всем мире к созданию такой паровой машины, которая была бы способна «по воле нашей, что будет потребно, исправлять», иначе говоря, к созданию уни­версального парового двигателя. Это дело завершено было в Англии Уаттом пятнадцать лет спустя.

Оказались вполне удовлетворительными. Как сообщал Порошин Кабинету рапортом от 29 января 1767 года, с помощью этой машины было проплавлено значительное количество руды, перевозимой со Змеиногорского рудника, причем чистая прибыль от работы парового двигателя составила 11 тыс. рублей. Однако из-за аварии котла (который признавался ненадежным самим Ползуновым) машина в ноябре 1766 года была остановлена и боль­ше не применялась.

Академии наук машину Ползунова признали полезной. Ее модель поместили в кунсткамере, причем намечено было провести сопоставление работы ползуновской машины (на примере этой модели) с предыдущими конст­рукциями паровых двигателей.

Однако эта инициатива передовых ученых ломоносовской школы, натолкнулась на бездушное, а иногда и просто недоброжелательное отношение горных чиновников.

Они не были заинтересованы в распространении паровых двигате­лей. По их твердому убеждению, на Алтае и в других промышленных районах достаточно было дешевого крепостного труда. А если уж прихо­дилось применять какие-то двигатели, кроме ручных, то следовало огра­ничиться более привычными, простыми и недорогими конными и водя­ными двигателями.

Второй и решающий этап борьбы за создание универсальной паро­вой машины относится уже к началу 80-х годов. Он связан прежде всего с деятельностью знаменитого английского механика Джемса Уатта.

Передовые русские теплотехники конца XVIII и начала XIX веков исхо­дили уже в своем творчестве из достижений Уатта. Однако при всех преимуществах второй паровой машины Уатта по сравнению с «огнедействующей машиной» Ползунова необходимо еще раз подчеркнуть, что Ползунов задолго до Уатта в тяжелых условиях крепостного Алтая выступил как пионер в деле создания универсального парового двига­теля для заводских целей.

А потому совершенно прав был Эрик Лаксман, давший оценку дея­тельности Ползунова в словах: «Муж, делающий истинную честь своему Отечеству».

Литература:

1. .- М.: Государственное учебно-педагогическое издательство министерства просвещения РСФСР, 1962

Иван Ползунов родился 14 марта 1728 года в Екатеринбурге в семье солдата государственных строительных работ, выходца из крестьян Туринского уезда Тобольской губернии Ивана Алексеевича Ползунова и его жены Дарьи Абрамовны. В 1738-1742 годах Иван обучался арифметике и словесности в Горнозаводской школе при Екатеринбургском металлургическом заводе, после чего был определен учеником к главному механику уральских заводов Н. Бахареву. У него Ползунов прошёл полный цикл ученических работ: механику, расчеты, чертежи, знакомство с работой заводских машин и металлургическим производством.

Переезд в Барнаул и начало карьеры

В 1747 году главный командир Колывано-Воскресенских заводов Андреас Беэр, направлявшийся на место своей новой службы в Барнаул, остановился проездом в Екатеринбурге. Здесь он, пользуясь предоставленным ему правом, отобрал для царских заводов большую группу горных специалистов, в число которых и вошел 18-летний Иван Ползунов.

При Барнаульском медеплавильном заводе Иван получил должность гиттеншрейбера - смотрителя и учетчика при плавильных печах. Здесь он показывает хорошие результаты и одарённость, изучает особенности процесса плавки металла, вникает в детали и тонкости, изучает в заводской библиотеке труды М. В. Ломоносова. Начальство завода, видя способности Ползунова часто помимо основной работы, загружает его различными организационными заботами. 11 апреля 1750 года, по представлению одного из руководителей Иоганна Христиани, Ползунов был произведен в младший шихтмейстерский чин с увеличением оклада до 36 руб. в год.

26 июня 1750 года Ползунов получил задание проверить, правильно ли выбрано место для пристани на реке Чарыш, а также измерить и описать дорогу до Змеиногорского рудника. Иван осмотрел место для пристани, а затем прошел с мерной цепью до самого рудника, отмерив 85 вёрст 400 сажен, всю трассу обозначил кольями, указал места для ночевки обозов с рудой. Длина будущей дороги оказалась в 2 раза короче действующей рудовозной. После этого задания, Иван Ползунов отправляется на Красноярскую пристань, где вплоть до 1751 года занимается строительством рудного сарая, караульной избы, приёмкой и отправкой руды по Чарышу и Оби на Барнаульский завод.

В ноябре 1753 года Ползунов получает очередные назначения - сперва смотрителем за работой плавильщиков, а потом командирование на Змеиногорский рудник. Здесь он принимает участие в постройке новой лесопилки близ плотины. Эта пильная мельница стала первым серьёзным заводским сооружением, возведенным под руководством Ползунова. Она представляла собой следующий механизм: от вращающегося водяного колеса осуществлялась передача двум лесопильным рамам, на которых перемещались брёвна. Механизм передачи представлял сложный комплекс движущихся деталей, в состав которого входили: кулачковая передача, зубчатая передача, валы, кривошипы, шатуны, храповые колёса и канатные вороты.

В ноябре 1754 года, по поручению Иоганна Христиани, Ползунов был определен на завод заниматься организацией работы мастеровых, а также контролем за исполнением работ. Однако, уже в 1755 году ему даётся новое поручение - поиск причин брака продукции нового стекольного завода в верховьях Барнаульского пруда. Изготавливаемая там посуда имела множество признаков брака и имела низкую прозрачность. Иван пробыл на заводе около месяца, изучил технологию варки стекла и нашёл причину дефекта - стекольные мастера неверно охлаждали посуду.

Поездка в Петербург

В январе 1758 года унтершихтмейстеру Ползунову, как одному из самых способных служащих при Барнаульском заводе доверили сопровождение каравана с драгоценными металлами в Санкт-Петербург. Груз из 3400 кг серебра и 24 кг золота полагалось сдать на Монетный двор лично его директору Ивану Шлаттеру. Также Ивану Ползунову был вручен для передачи в Кабинет пакет с документами и большая сумма денег для закупки товаров, нужных заводу.

Потратив 64 дня на дорогу, и посетив проездом родной Екатеринбург, Иван благополучно прибыл вместе с грузом в Санкт-Петербург. После этого он провёл ещё 3 месяца в Москве, занимаясь приобретением необходимых товаров - полотна, бумаги, тканей, книг, упряжи для лошадей, мелкой утвари и т. д.

Повышение по службе

В 1759 году Иван Ползунов получает повышение до офицерской должности и становится шихтмейстером. Тогда же его назначают комиссаром Колыванского завода, в ведении которого хозяйственная часть деятельности завода.

Первая в России двухцилиндровая вакуумная паровая машина была спроектирована механиком И. И. Ползуновым в 1763 году и построена в 1764 году для приведения в действие воздуходувных мехов на Барнаульских Колывано-Воскресенских заводах.

Память

Имя И. И. Ползунова носит Алтайский государственный технический университет, напротив главного корпуса которого установлен памятник изобретателю. В Екатеринбурге, Казани, Красноярске, Иркутске, Барнауле, Туле и Воронеже, а также в Киеве именем Ползунова названы улицы.

Первое учебное заведение Екатеринбурга - горнозаводская школа - теперь называется Уральским государственным колледжем имени И. И. Ползунова. 6 июня 2011 года в Великом Новгороде открыт памятник И. И. Ползунову - создателю первой паровой машины и первого в мире двухцилиндрового парового двигателя. Его именем названо научно-производственное объединение "ЦКТИ" (Центральный Котлотурбинный институт) в Санкт-Петербурге.

Ползунов Иван Иванович Ползуно́в Иван Иванович

(1728-1766), российский теплотехник. В 1763 разработал проект универсального парового двигателя - первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия, осуществить который ему не удалось. В 1765 построил по другому проекту первую в России паросиловую установку для заводских нужд, проработавшую 43 дня; скончался за неделю до её пробного пуска.

ПОЛЗУНОВ Иван Иванович

ПОЛЗУНО́В Иван Иванович (1728, Екатеринбург – 16 (27) мая 1766, Барнаул), выдающийся российский теплотехник. В 1763 разработал проект универсального парового двигателя - первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия, осуществить который ему не удалось. В 1765 построил по другому проекту первую в России паросиловую установку для заводских нужд, проработавшую 43 дня; за неделю до ее пробного пуска Ползунов скончался.
* * *
Детство, учеба
Ползунов родился вдали от столицы, под Екатеринбургом, его отец – солдат, но не воинской службы, а государственных строительных работ. Отец Ползунова был неграмотен, однако сына в словесную школу определил. С сентября 1738 Ползунов обучался в арифметической школе и закончил ее очень рано по тем временам, в 14 лет. В 1742 он был определен учеником к мастеру Н. Бахореву. Механик Бахорев учился в свое время в Петербургской морской академии, изучал машинное дело в Швеции, затем на Красносельском медном заводе. Ползунов прошел полный цикл ученических работ: механику, расчеты, чертежи, знакомство с работой заводских машин и металлургическим производством.
Поступление на работу
В конце 1747 Ползунов получил назначение на Барнаульский медеплавильный завод на должность гиттеншрейбера – смотрителя и учетчика при плавильных печах. Ползунов оказался хорошим организатором и способным управленцем. Поэтому помимо основной работы, заводское начальство всячески загружало его различными организационными заботами завода. Это очень мешало ему: даже тогда, когда Ползунов был произведен в офицерский чин шихтмейстера (1759) после выполнения важнейшего государственного поручения – сопровождения в Петербург обоза с золотом и серебром, возможности повышения образования, к чему он страстно стремился, у него были крайне ограничены.
Самообразование по книгам
Источником образования для него оставались книги. Но в барнаульской библиотеке можно было найти лишь «Курс математики» 1739 и «Механику с чертежами», правда в 8 томах, однако на немецком языке, которым Ползунов не владел. Можно думать, что он тогда уже легко читал чертежи. Лишь в 1760 в Петербурге вышла книга И. Шлаттера «Обстоятельные наставления по рудному делу», на русском языке, с чертежами многих паровых машин, в том числе и типа машины Ньюкомена. По-видимому, в это время у Ползунов появляются мысли об усовершенствовании труда на рудных промыслах с помощью машин, действующих не силой воды, как это было на Алтае, но огнем.
Проект «огнедействующей машины»
В апреле 1763 Ползунов направил в Колыванско-Воскресенскую канцелярию проект своего изобретения, где описывался первый в мире двухцилиндровый двигатель с объединением работы цилиндров на один общий вал. Это был результат долгого труда, выполнявшегося урывками. Проект был переслан в Петербург в Кабинет Ее Величества с просьбой о поощрении изобретателя – награждении чином механикуса и деньгами свыше годового жалования до 200 рублей. Бумаги Ползунова попали не к обычному российскому чиновнику, а к европейски образованному специалисту, Президенту Берг-Коллегии Шлаттеру (см. ШЛАТТЕР Иван Андреевич) , который дал высокую оценку изобретению Ползунова: «сей его вымысел за новое изобретение почесть должно…». Получив письмо с высокой оценкой от Шлаттера, Канцелярия распорядилась «такую машину построить и в действие произвести».
Высокоодаренная личность
Во всей бюрократической переписке Ползунов предстает перед читателем как высокоодаренная личность, ориентированная на нужды промышленности и общественное благо. Его поощряют, повышают в должности, он получает даже офицерское звание, но ему не оказывают серьезной помощи в его самом важном деле. Объективные причины этого (кроме «культурного» контекста российского общества той эпохи) – дешевая рабочая сила крепостных и обилие на Алтае, где все происходило, водной энергии быстрых рек.
Строительство машины
Для выполнения работ, по расчетам Ползунова, необходимо было 76 человек, в том числе 19 высококвалифицированных рабочих, которых он намеревался пригласить с Уральских заводов. Канцелярия распорядилась по-своему: было разрешено взять всего троих, причем учеников. Постройка установки (полностью железной, в доме высотой более 20 м), начатая в январе 1764 на Барнаульском заводе, протекала в трудных условиях. Ползунову приходилось одновременно выступать в роли проектировщика, конструктора, технолога, строителя и воспитателя кадров.
Смерть изобретателя, судьба установки
Чрезмерное напряжение подорвало здоровье Ползунова. Весной 1766 он заболел скоротечной чахоткой и 16 (27) мая скончался. В июне, уже без него, было проведено успешное испытание «огненной машины», а в августе она была пущена в действие. Но в ноябре была остановлена из-за течи котла. Несмотря на очевидную эффективность (прибыль в 12 418 рублей за 43 суток работы), она была заброшена, а в 1780 разрушена. Модель установки, переданная в Академию наук, бесследно исчезла.
Значение изобретения
В Англии с изобретения такой же (двухцилиндровой) паровой машины, сделанного немного позднее Дж. Уаттом (см. УАТТ Джеймс) , началась промышленная революция, охватившая затем Европу. Где похоронен наш гениальный соотечественник Иван Иванович Ползунов, никто не может сказать. Портрет его не найден.

Энциклопедический словарь . 2009 .

Смотреть что такое "Ползунов Иван Иванович" в других словарях:

Русский теплотехник, один из изобретателей теплового двигателя, создатель первой в России паросиловой установки. Родился в семье солдата из крестьян г. Туринска, В 1742 после… … Большая советская энциклопедия

- (1728 66) российский теплотехник. В 1763 разработал проект универсального парового двигателя первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия, осуществить который ему не удалось. В 1765 построил по другому проекту первую в России… … Большой Энциклопедический словарь

Ползунов (Иван Иванович) русский механик построил первую паровую машину в России, действовавшую в 1766 г. на Барнаульском заводе. Модель ее хранится в Барнаульском горном музее (XXII, 864). См. Брандт История паровых машин (СПб., 1892) … Биографический словарь

Ползунов, Иван Иванович - ПОЛЗУНОВ Иван Иванович (1728 66), российский теплотехник, один из изобретателей теплового двигателя. В 1763 разработал проект парового двигателя первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия. В 1765 построил по другому проекту первую … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Механик, устроивший первую в России паровую машину; сын солдата Екатеринбургских горных рот, он десяти лет от роду поступил в Екатеринбургскую арифметическую школу, где кончил курс со званием механического ученика. В числе нескольких молодых… … Большая биографическая энциклопедия

Иван Иванович Ползунов Дата рождения: 14 марта 1728 Место рождения: Екатеринбург Дата смерти: 27 мая 1766 Место смерти: Барнаул Гражданство … Википедия

В истории существует немало примеров, когда в течение длительного времени оспаривается по какому-либо вопросу пальма первенства между учеными, инженерами, коллективами, научными школами и даже государствами. Между тем в ряде случаев сам факт возникновения полемики не имеет объективной причины и является не чем иным, как историко-научным или историко-техническим недоразумением, поскольку при детальном анализе выясняется, что речь идет, строго говоря, о различных предметах и содержании. Именно так обстоит дело с приоритетом И.И. Ползунова и Дж. Уатта в изобретении универсального теплового двигателя. Для правильного понимания и разрешения данной проблемы необходимо исходить из реальных обстоятельств и конкретных исторических условий, в которых работали русский и английский изобретатели. Рассмотрим историю создания универсального парового двигателя.

И.И. Ползунов работал на металлургических и горнозаводских предприятиях Сибири и Урала, главными производственными установками на них были молоты, станы и воздуходувные мехи. Важнейшей технологической задачей являлось обеспечение непрерывного возвратно-качательного движения нескольких агрегатов, приводимых в действие одним двигателем. В созданной русским изобретателем паровой машине эти проблемы нашли свое решение. Двигатель И.И. Ползунова приводил в действие установки, непрерывно потреблявшие энергию. Он позволял выбирать направление движения орудия, варьировать размах и усилие за счет подбора передающих шкивов; в нем впервые был осуществлен групповой привод. Главная технологическая задача получения возвратно-качательного движения была решена путем суммирования работы двух цилиндров на общий вал. Широкие возможности установки решали производственные проблемы металлургической и горно-заводской промышленности Урала и Сибири. Таким образом, двигатель И.И. Ползунова, несомненно, был универсальным, но универсальность эта имела территориально-отраслевой характер и конкретные временные координаты.

В отличие от И.И. Ползунова, английский изобретатель Дж. Уатт был связан с текстильной промышленностью. Пришедшие на смену ручному мануфактурному производству прядильные и ткацкие станки нуждались в двигателе, который бы отдавал им работу в форме однонаправленного, непрерывного и равномерного вращательного движения. Эти проблемы были решены Дж. Уаттом в построенной им паровой машине. Ее основные конструктивно-технологические решения были продиктованы необходимостью получения вращательного движения.

Таким образом, проблема универсальности парового двигателя возникла и была решена в двух качественно различных промышленных условиях: при получении возвратно-качательного движения для молотов и воздуходувных мехов и равномерного вращения для прядильных и ткацких станков. В первом случае авторство принадлежит И.И. Ползунову, во втором — Дж. Уатту. Регионально-отраслевой характер универсальности установки И.И. Ползунова получил логическую завершенность в разработанной и построенной Дж. Уаттом паровой машине.

Горнозаводское дело и универсальный двигатель

«Сложением огненной машины водяное руководство пресечь… чтобы она была в состоянии по воле нашей, что будет потребно, исправлять», - так в 1763 г. писал И.И. Ползунов в пояснительном тексте к разработанному им проекту теплового двигателя. Русский самородок-изобретатель из далекого Барнаула надеялся с помощью паровой машины осуществить в масштабах всего горнорудного производства России коренную техническую реконструкцию и тем самым «…славы Отечеству достигнуть и… всенародную пользу в обычай ввести, облегчая труд по нас грядущим».

Приведенные цитаты указывают на две важнейшие связанные между собой черты личности Ползунова - высокую гражданскую ответственность, заботу «о приращении пользы в Отечестве» и вытекающее отсюда стремление с помощью изобретательства и конструирования поднять на новую ступень основные технологические процессы в горно-металлургическом производстве. В чем же научные и инженерные заслуги русского умельца, поставившие его имя в ряд наиболее известных и чтимых имен в отечественной истории? Для ответа необходимо обратиться к положению дел в горнорудном производстве, сложившемуся в середине XVIII в.

Традиционное для России горнозаводское дело в первой половине XVIII столетия достигло очень высокой степени развития. Центром горнорудного производства стал Урал, где протекали детство и юность И.И. Ползунова. Поступив на обучение к надзирателю Екатерининского завода, он смог всесторонне познакомиться с технологическими процессами и производственным оборудованием. Энергетическую базу завода составляли 50 водяных колес, работа которых обеспечивалась воздвигнутой через реку Исеть плотиной. Главными рабочими установками были воздуходувные мехи. Помимо мехов, в цехах размещались различные молоты и станы. Важнейшей производственной задачей являлось обеспечение, во-первых, непрерывного и, во-вторых, возвратно-качательного движения агрегатов. Кроме того, характер технологических процессов требовал приведения в действие ряда агрегатов от одного двигателя. Однако главная проблема заключалась в другом.

Гидроэнергетика XVIII в. обладала одним серьезным недостатком: она прикрепляла завод к определенному географическому месту. Это место должно было иметь водный источник с достаточным расходом воды и рельеф местности, допускающий строительство плотины. Кроме того, производство нуждалось в топливе и сырье, которым являлась руда. Поскольку наличие в одном пункте всех факторов было явлением редким, то развитие производства определялось одним, но необходимым условием: наличием гидроэнергетического источника.

Как правило, или руда, или топливо, а зачастую и то и другое доставлялись к заводу низкоэффективным гужевым транспортом. По мере развития производства росли расходы на добычу и перевозку топлива и сырья. Так возникали факторы, сдерживающие промышленное развитие, и как следствие этого формировалась объективная потребность в качественно новом источнике энергии, который не зависел бы от местных условий и мог быть использован везде, в том числе на угольных и рудных шахтах.

Ползунов понимал, что создание универсального по техническому применению, не зависящего от места работы двигателя - дело завтрашнего дня. И тем не менее, осознавая исключительность проблемы, он погружался в нее все глубже и глубже. Объясняется это двумя моментами. Во-первых, в качестве эквивалента водяного колеса Ползунову виделся универсальный по техническому применению тепловой двигатель (его предшественники, как правило, решали вопрос универсальности с помощью водяного колеса). Во-вторых, поскольку горно-металлургические предприятия в основном являлись государственной собственностью, Ползунов рассчитывал на замену в масштабах страны водяного колеса паровыми двигателями, что вело к экономии государственных расходов. Другими словами, он впервые поставил задачу об универсальном двигателе - средстве всеобщего перехода от гидроэнергетики к теплотехнике – как проблему государственного значения и масштаба.

Паровая машина Ползунова

В апреле 1763 г. И.И. Ползунов подал начальнику Колывано-Воскресенских заводов А.И. Порошину докладную записку и приложенный к ней проект огнедействующей машины. При разработке проекта он учитывал опыт зарубежных изобретателей. Ими для привода воздуходувных мехов (перед Ползуновым стояла та же задача) была разработана парогидравлическая установка, объединяющая паровой водоподъемник прерывного действия и водяное колесо, передававшее потребителю работу непрерывно. Работа через кривошипно-шатунный механизм и балансир передавалась с помощью тяг «сухим валам», а от них воздуходувным мехам.

Возникает вопрос: нужно ли было непрерывное вращение колеса? Нет, не нужно, поскольку непосредственно от вала колеса вращательное движение кривошипно-шатунным механизмом преобразовывалось в возвратно-качательное движение балансира. Следовательно, перед Ползуновым встала задача создания двигателя, обеспечивающего непрерывное качательное движение вала. Задача была решена суммированной работой двух цилиндров на общий вал.

По проекту Ползунова поршень под действием атмосферного давления отдавал механическую работу валу и одновременно поднимал другой поршень. При опускании второго поршня происходило обратное распределение работы. Вал, получавший работу непрерывно от двух цилиндров и совершавший качательные движения, через систему приводов передавал работу воздуходувным мехам. Отказ Ползунова от колеса значительно упростил конструкцию двигателя и более чем вдвое увеличил его экономичность.

Рецензентом проекта Ползунова выступил президент Берг-коллегии И.А. Шлаттер. В «Рассуждении о проектованной шихтмейстером Ползуновым огнем действующей машины» патриарх российского монетного дела и горнодобывающей науки отмечал, что «…сия машина уже изобретена с начала сего века господином Савернем и что… он шихтмейстер так похвалы достойно хитростию оную машину сумел переделать и изобразить, что сей ево вымысел за новое изобретение почесть должно».

Таким образом, в целом высоко оценив проект, И.А. Шлаттер предложил, однако, осуществить комбинированный вариант: паровыми насосами поднимать воду и по желобам направлять ее на водяные колеса, которые через приводные механизмы передавали бы движение воздуходувным мехам. Позицию маститого ученого вполне можно объяснить. С одной стороны - авторитет европейской науки и инженерной мысли, а с другой - дерзновенный проект изобретателя-одиночки из глухой Сибири. Ползунов не принял рекомендаций Шлаттера и разработал второй проект, несколько отличавшийся конструктивно и предусматривающий увеличение размеров и мощности машины.

При подготовке проектов Ползунов уделял исключительное внимание их научно-техническому обоснованию. «Действие огненных машин, - отмечал он, - должно более примечаниями и опытом, нежели в тягостях механическими, а в фигурах геометрическими доводами утверждать и доказывать… потому как теория, а особливо в воздушных и огненных делах, бывает много слабее практики, потому как сила воздушного знания поныне не далеко найдена и притом еще будучи великой тьмой закрыта».

Понимание Ползуновым важности теоретического знания в вопросе строительства паровой машины является отражением его исключительной тяги к образованию и науке. «А желаю же по силе тем наукам обучатца, – писал в 1750 г. Ползунов,– дабы я, за полагаемыми на меня другими должностями, в знании оных наук против своей братии не мог понесть обиды».

Хотя Ползунов и происходил из простого люда (он родился в 1728 г. в семье солдата), он тем не менее с раннего детства был приставлен к обучению. Сначала он закончил словесную школу, а затем по результатам успеваемости был переведен в арифметическую. В дальнейшем он прошел хорошее производственное обучение на заводах, рудниках и приисках.

Но главным источником знаний в юношеском и зрелом возрасте было самообразование. Он проштудировал опубликованные к тому времени труды Белидора, Леупольда, Тривальда, Шлаттера, содержавшие сведения о различных паровых установках. Соединение хорошей теоретической подготовленности и большого производственного опыта предопределило успешный исход не только разработки, но и реализации проекта.

Строительство паровой машины началось весной 1764 г., а уже в декабре 1765 г. установка успешно прошла пробные испытания. Летом 1766 г. после ряда доводок машина была введена в эксплуатацию. Ползунову, однако, не суждено было увидеть любимое детище в работе. От чрезмерного перенапряжения, усталости и упадка сил он заболел скоротечной чахоткой и, как писал лекарь Я. Кизинг,
«…сего мая 16-го числа пополудни в 6-м часу… волею Божьей умре». Машина работала более месяца, а точнее, 43 дня, после чего в котле начали проявляться неисправности, из-за которых она была остановлена. В дальнейшем установка уже никогда не подвергалась ремонту и переделке и не вводилась в эксплуатацию.

Двигатель Ползунова приводил в действие машины, непрерывно потреблявшие энергию. Следовательно, была решена основная проблема непрерывной отдачи работы двигателем. Машина позволяла выбирать направление движения орудия, варьировать размах и усилие за счет подбора диаметров передающих шкивов. Широкие возможности установки полностью решали производственные проблемы уральской и сибирской промышленности. Таким образом, двигатель Ползунова, несомненно, был универсальным, но универсальность эта имела территориально-государственную специфику. Нельзя говорить об универсальности установки, рассматривая, к примеру, проблему привода ткацких машин с вращательным движением. В рамках этой проблемы понятие универсальности было позже расширено Д. Уаттом.

Верный служитель русского престола

За короткую и нелегкую жизнь Ползунов сделал немало. И по службе достиг почета и признания, и в создании паровой машины довел все до логического завершения. Конечно, этому в немалой степени способствовали природная одаренность и исключительное прилежание к труду и получению знаний. Но успеху Ползунова способствовали также доброжелательность и участие всех, с кем ему приходилось сталкиваться по роду службы и изобретательства.

Заинтересованность в создании паровой установки проявили все - от служилых людей канцелярии Колывано-Воскресенских заводов до императрицы Екатерины II. Внимание Ее Величества к детищу Ползунова способствовало той благосклонности и конкретной помощи, которые оказывались сибирскому самородку со стороны Кабинета, Берг-коллегии и Академии наук.

На основании положительного заключения И.А. Шлаттера по проекту «огнедействующей машины» и личного участия в решении вопроса Екатерины II в ноябре 1763 г. Кабинет издал указ о произведении Ползунова в «механикусы с чином и жалованьем инженерного капитана-порутчика». Наиболее ценной частью указа была рекомендация «…буде он при заводах необходимо не надобен, то прислать ево сюда (т.е в Петербург. - В.Г. ), дабы он для приобретения себе большого в механике искусства здесь при Академии Наук года два или три к оной с вящим наставлениям прилежать и сродне ево к тому дарования и способности с лучшими успехами впредь для пользы заводской употребить». Высоко ценя Ползунова, канцелярия Колывано-Воскресенского горного округа сделала все возможное, чтобы не отпускать изобретателя и реализовать предложенный им проект.

Одной из причин такой активной поддержки сибирского умельца было «радение о безбрежном благе Отечества и процветании люда российского православного». Так, в служебном рапорте-обосновании, отправленном начальником канцелярии в Петербург на высочайшее имя, говорилось, что паровая машина «…при многих в России заводах, фабриках и мануфактурах руководить может с немалою пользою и можно избегнуть против нынешнего знатных расходов, а именно строения через великую сумму на реках плотин и хранения их от прорыву и других немалых опасностей».

Но не только забота о государственном благе господствовала в умах и сердцах тех, кто содействовал постройке установки. Были и материальные соображения. И определяли они, в первую очередь, действия не кого иного, как… первого лица Российской империи - вседержавной, августейшей, блистательной Фелицы. Дело заключалось в следующем.

История Колывано-Воскресен ских заводов восходит к 1727 г., когда Акинфий Демидов открыл первое на Алтае Колывановское производство. Спустя тринадцать лет началось строительство Барнаульского завода. Интенсивное промышленное развитие объяснялось наличием на территориях заводов богатых месторождений серебряных руд. Проведав про рудные залежи, управляющий казенными уральскими заводами, известный государственный деятель и историк В.В. Татищев, отписал все демидовские производства в пользу казны. Но минуло десять лет, и последовал высочайший указ о передаче, теперь уже навсегда, Колыванских заводов в личную собственность императорского двора с предписанием «сколько возможно больше руды серебряной доставать».

Екатерина II, взойдя в 1762 г. на российский престол, стала единоличной владелицей заводов. И пробыв всего год на троне, она, несомненно, испытывала большую нужду в пополнении средств золотом и серебром. Здесь и кроется причина активной поддержки ею в 1763 г. Ползунова. Ей нужны были талантливые, деятельные и, главное, преданные люди и по России в целом, и в ее сибирской горнозаводской вотчине. Императрица оказала высочайшую милость сибирскому умельцу, получив тем самым в его лице верного служителя престола.

Говоря о гражданской ответственности Ползунова и его преданности Отечеству, уместно привести один пример. Зимой 1760 г. Ползунов на красноярской пристани руководил сплавом добываемой в округе руды. О том, что там произошло, лучше всего рассказал он сам: «Казенный дом… неведомо отчего, изнутри, во время глубокого сна загорелся. А как уже черная изба с сеньми изнутри пламенем обнялись и в горнице… огонь появился, тогда, от сна пробудясь, с торопостию ухватя государственные дела и книги в окно с ними выскочил… так-то государственная казна купно с делами остались без всякого повреждения и траты… собственное мое все потратил».

Ползунов и Уатт

Невольно напрашивается сравнение с образом действий английских создателей паровых двигателей, вообще социально-производственной обстановкой, существовавшей в то время на островах туманного Альбиона. Исключительная секретность, патентомания, подозрительность друг в отношении друга, просто заимствование идей, а иногда и прямое их воровство, судебные тяжбы. Каким вопиющим контрастом по сравнению с этой атмосферой стяжательства и наживы предстает подвижничество сибирского умельца, в прямом и переносном смысле сидевшего на баснословных запасах серебра. Ползунов содержал семью (мать, жена, двое малых детей), его годовое жалованье составляло всего лишь 84 рубля, и при этом он заботился исключительно о том, как «вельми знатным радением славы Отечеству достигнуть», не роптал - работал, работал, работал, в работе и сгорел, не дотянув до сорока лет. Вот она - русская натура!

Проводя параллель с Англией, сравним условия, в которых трудились Ползунов и Уатт - создатель универсальной паровой машины. А условия эти были разные - у Ползунова во много раз тяжелее. И самая большая трудность заключалась в отсутствии столь необходимой любому конструктору научно-инженерной среды. Условия изобретательской деятельности, исследовательская атмосфера, само окружение в университете Глазго, где трудился Уатт, и на Колывано-Воскресенских заводах были абсолютно разными. В Барнауле не было профессуры, окружавшей удачливого, обладавшего коммерческой жилкой английского изобретателя; единственным источником знаний для Ползунова были научные сочинения; лишь раз сибирскому самородку представилась возможность посетить Петербургскую академию наук, но и ею воспользоваться не удалось.

И все же Ползунов намного раньше Уатта создал паровую машину. Не его вина, что столь важное дело не получило развития: просто его феномен является классическим примером опережения времени и событий. В России еще не назрела промышленно-техническая ситуация, которая предопределила бы необходимость перехода к новой энергетической базе производства. Гидроэнергетика водяного колеса еще обеспечивала устойчивое функционирование и расширение горно-металлургических предприятий. Ползунов же прозорливо заглянул в будущее и решил важнейшую научно-производственную проблему завтрашнего дня.

Российский изобретатель снискал себе славу уже тем, что разработал грамотный и выверенный проект. Ползунова можно поставить в один ряд с другими русскими учеными и изобретателями, прославившими себя плодотворными идеями, не реализованными, однако, при жизни их авторов. Среди них: идеи межпланетной ракеты К.Э. Циолковского, четырехтактного двигателя Бо де Роша, одноарочного моста И.П. Кулибина, ракетного корабля Н.И. Кибальчича, аэростата Д.И. Менделеева. Факт практического воплощения проекта лишь приумножает значение изобретения И.И. Ползунова.

Россия всегда привлекала зарубежных исследователей. Одним из них был Э. Лаксман, который исследовал недра, флору и фауну страны, сделал ряд важных открытий. В результате в 1770 г. он был удостоен звания академика Петербургской академии наук. В ходе научных изысканий Лаксман посетил Барнаул, где познакомился с Ползуновым и внимательно изучил строившуюся паровую установку. О своих впечатлениях он в письме от 11.02.1765 г. писал: «С кем я наибольше имею знакомство, есть горный механик Иван Ползунов, муж, делающий честь своему Отечеству. Он строит теперь огненную машину… сия будет приводить в действие меха или цилиндры в плавильнях, посредством огня: какая же от того последует выгода! Со временем в России… можно будет строить заводы на высоких горах и в самых даже шахтах…»

Вслед за Лаксманом сообщения о Ползунове и его изобретении были помещены в книгах академиков Палласа (1773 г.), Фалька (1785 г.) и Германа (1797 г.), опубликованных в Петербурге на немецком языке. Известность Ползунова росла и ширилась, а имя мужа, «делающего честь своему Отечеству», навсегда вошло в историю производительных сил России.